— А что толку было говорить, что на самом деле он жив? — бросил Генри. — Кроме всего прочего, тогда полиция начала бы искать тебя гораздо усерднее. И еще я рассчитывал, что желание отомстить приведет тебя сюда. Домой.
— Где он?
— Близко.
— Отведи меня к нему, — потребовал Грэм.
— Отдай мне картину — отведу.
— Сначала Сэм. За картиной мы вернемся позже.
Генри вздохнул:
— Ну хорошо.
— Возьми пистолет Дрю, Кира, — скомандовал Грэм.
Все это время она молчала и слушала. Новости были поистине ошеломляющими. Но когда Грэм обратился к ней, она бросила неуверенный взгляд на Дэйва.
— Он не станет тебя останавливать, — заверил Грэм.
Дэйв кивнул, и Кира подошла к Дрю. Но Грэм, который тоже был слегка не в себе от новостей, не заметил, что он уже пришел в сознание, и, когда Кира почти коснулась пистолета, Дрю мгновенно сел, перевернул Киру и силой усадил себе на колени.
— Отпусти его, Кэллоуэй, — ледяным тоном сказал он. — Или я пристрелю девку.
— Он застрелит меня в любом случае, — сказала Кира.
Сердце Грэма почти перестало биться.
— Я могу только положиться на его слова. И верить, что он не выстрелит, — выговорил он. — Я слишком тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она.
— Ну хватит уже! — рявкнул Дрю.
Грэм разжал руки, и Генри, оттолкнув его, бросился к картине. Но Грэм выставил вперед ногу, Хендерсон, споткнувшись, полетел вперед и врезался прямо в Киру и Дрю. Дрю выронил пистолет. Раздался выстрел и еще какой-то странный треск. Как будто звук треснувшей ткани.
— Нет! — выдохнул Хендерсон.
Грэм посмотрел на картину — в самом центре полотна красовалась довольно большая дырка — и улыбнулся.
Эпилог
Пять недель спустя
— Как ты думаешь, шумиха уже улеглась?
Грэм, кажется, почувствовал неуверенность в ее голосе.
— Может, да, — ответил он. — А может, и нет. Мы можем побыть тут так долго, как только захотим. На работе тебе сказали, что ты можешь отдыхать сколько тебе понадобится, да и я никуда не тороплюсь.
Он встал с нового двухместного кресла-качалки, которое стояло теперь на крыльце старой лесной хижины, и потянулся. Как всегда, от одного только взгляда на его широкие плечи и мощную спину Кире стало жарко, несмотря на то что воздух был обжигающе холодным.
— Он еще спит? — спросила она.
Грэм улыбнулся. Каждый раз, когда речь шла о Сэме, на его губах появлялась эта счастливая, глупая, полная любви ухмылка.
— Я как раз собирался проверить, — ответил он, открывая дверь в дом.
Кира проводила его восхищенным взглядом.
«Мой Горец», — с удовольствием подумала она.
Теперь, когда его бывший тесть оказался за решеткой, Грэм чувствовал себя легко и свободно. С него были сняты все обвинения, а его имя очищено от грязи. Дэйв отделался выговором. А Сэм… Четыре года его перебрасывали от одной няни к другой, и — к счастью — он довольно мало контактировал со своим дедом. Это был самый серьезный ребенок, которого Кире приходилось видеть. Но с каждым днем мальчик улыбался все чаще. И уже дважды она слышала, как он назвал Кэллоуэя папочкой.
«Нет, — решила она. — Я совсем не тороплюсь выбираться из этой хижины».
Грэм раздвинул занавески в маленькой спальне, в которую они превратили бывший чулан, и с любовью посмотрел на своего сына. Живого и здорового.
Сердце Грэма готово было разорваться от благодарности судьбе каждый раз, когда он вспоминал события своей жизни.
Подозреваемый в убийстве. Отец, которому возвратили сына. Любящий муж.
Ну, или, во всяком случае, будущий любящий муж.
— Кэллоуэй?
Он обернулся на тихий голос Киры. Она вошла в хижину, сбросила куртку и сейчас стояла возле восхитительно тесной постели, которую они делили каждую ночь.
— Сэм в порядке? — спросила она.
— В порядке. Само совершенство.
Кира улыбнулась:
— Как всегда.
— Как ты, — сказал Грэм и улыбнулся, когда она покраснела.
Он подошел к ней, обнял и поцеловал.
— Слушай, — пробормотал он. — Я могу тебя кое, о чем спросить?
— О чем угодно.
Он достал из кармана коробочку и протянул ей.
— Если считать по шкале от одного до десяти, насколько ты счастлива из-за того, что попала в снежную бурю, потом тебя спас дикий горец, а позже чуть не убил коррумпированный политик?
Ее глаза загорелись, как звезды.
— Десять из десяти.
Грэм улыбнулся и поцеловал ее снова. Он держал в руках свою судьбу.
