— Я прекрасно могу сделать это сама, — пробурчала Кира.
Она тщательно отерла лицо и вернула полотенце ему.
Он встал, насыпал в оловянную кружку специй, налил сока, добавил закипевшей воды и щедро плеснул туда самогона собственного изготовления.
Затем Горец вернулся к ней и протянул питье. Она подозрительно оглядела кружку — и, разумеется, не взяла.
— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала она.
Грэм демонстративно сделал глоток и снова протянул кружку ей. Она с сомнением принюхалась:
— Ну ладно. Надеюсь, ты не хочешь меня отравить, — и с опаской глотнула. Затем глотнула еще раз.
Грэм удовлетворенно кивнул и отошел к кухонной зоне. Порывшись в шкафчиках, он нашел все, что могло ему понадобиться, и выложил на поднос.
Теперь нужно было переодеться. Его одежда была грязной, а кое-где испачкана кровью, ее кровью. Не хватало еще, чтобы у нее случилось заражение!
Он бросил быстрый взгляд на кровать. Девушка была занята напитком и не смотрела в его сторону, так что он быстро вылез из штанов и натянул чистые джинсы. Потом, так же быстро, стянул футболку, намылил лицо, шею, грудь и руки, смачивая мыло кипяченой водой, затем смыл пену в железное ведро.
Когда Грэм снова повернулся к кровати, оловянная кружка стояла на полу, а пациентка смотрела на него во все глаза. Оранжевый отсвет пламени играл у нее в волосах, делая их то золотыми, то красными.
Она была необыкновенно хороша, и по его телу как будто пробежал электрический разряд. Черт, как же она красива!
Неосознанно он тоже уставился на нее. На ней все еще была его объемная красная куртка, но она доходила лишь до середины бедра, оставляя голыми ноги. Она безуспешно попыталась потянуть куртку вниз. Грэм знал, что под курткой у нее одни лишь трусики, и от этого ему сделалось совсем нехорошо.
Грэм заставил себя отвернуться и сделал глубокий вдох. Оглянувшись, он увидел, что девушка замерла и напряглась, как будто приготовилась к нападению. Он осторожно и медленно подошел к кровати, сел, стараясь, чтобы между их коленями оставалось несколько дюймов.
Он установил между ними поднос с импровизированными средствами первой помощи и заметил, что она смотрит на него с неподдельным ужасом.
Он вопросительно поднял бровь.
— Что? Неужели ты сейчас собираешься спросить у меня разрешения? — пискнула она.
Он подтолкнул поднос к ней и стал ждать, пока она изучит все, что на нем лежит.
Лоскут белой ткани, который он собирался использовать вместо бинта. Маленькая бутылочка водки, из тех, что продают в аэропортах, — дезинфицирующее средство. Бальзам‑желе собственного изготовления — Грэм лично придумал его, чтобы лечить ожоги. Упаковка антибиотиков с крупной надписью «Пенициллин». И наконец, изогнутая игла с продетой в нее леской.
Ну да, игла выглядит устрашающе, признал Грэм. Особенно в этом тусклом освещении. Но все остальное — совершенно невинно.
Однако его пациентка, очевидно, так не думала.
— Ни за что, — отрезала она. — К черту.
Оттолкнув поднос, она глотнула сидра и уже собиралась поставить кружку на пол, но Грэм положил свою руку поверх ее, сжал пальцы так, чтобы она не могла отпустить ручку, и подтолкнул кружку к ее лицу. Она послушно допила снадобье, и он одобрительно кивнул.
Секунду или две у нее был очень оскорбленный вид.
Однако ее глаза уже понемногу стекленели, а взгляд рассредоточился. Грэм взял кружку из ее ослабевшей руки, поставил ее на поднос и открыл бутылочку с водкой. Налив немного на ткань, он потянулся к ране на ее ноге, но она хлопнула его по руке. Грэм раздраженно нахмурился. Кира захихикала и вдруг схватила его ладонь и переплела его пальцы со своими. Грэм от неожиданности замер. Он просто сидел и смотрел на то, как прекрасна ее рука в его руке. Маленькая и нежная.
— Эй… Горец. Ты не совсем мой тип мужчины, — сказала она. — Но, если бы мне нравились такие вот сердитые, нахмуренные парни, типа задумчивые герои. Я бы выбрала тебя. — Она помолчала и добавила: — Я вроде как не хотела произносить это вслух. Я что… пьяная?
Она заелозила по кровати и чуть не свалилась на пол. Грэм успел ее подхватить. Он уложил ее голову на подушку, убрал с лица волосы и стал ждать, когда закроются ее уже слипающиеся глаза.
Глава 7
Кира медленно выплыла из сна. Они с отцом обычно вставали, как только забрезжит рассвет, и вместе наблюдали за тем, как встает солнце. Потом отец читал газеты, а Кира готовила завтрак для мамы, которая просыпалась минимум через час после них.
Она обожала эти ранние утренние часы. Три года назад Кира окончила учебу, поступила на работу в службу социальной поддержки и переехала в отдельную квартиру. Но привычка вставать до рассвета так и осталась.
Сейчас она чувствовала себя слабой и разбитой, этому могло быть только два объяснения: либо у нее похмелье, либо она серьезно заболела.
«И что же из двух?» — вяло подумала Кира. Почему-то ей было трудно вспомнить, чем она занималась накануне.
Она открыла глаза. Хижина. Память вернулась к ней мгновенно, а заодно захлестнула и волна паники. Кэллоуэй и его сидр. Кэллоуэй держит ее за руку и нежно опускает ее голову на подушку.
Да, а еще она говорит Кэллоуэю, что он не ее тип. Она вспомнила все это и покраснела. Ее отвлекла его рука. Такая теплая и твердая. У Дрю руки были мягкие и нежные. Все правильно, он ведь только и делает, что сидит в офисе.
Ну и попала она в переплет. Уединенный домик. Невероятно привлекательный высокий темноволосый незнакомец. Потрескивающий в печке огонь.
Так. Стоп. Нужно собраться с мыслями и оценить обстановку.
Она лежит на боку. Вокруг нее подоткнуто одеяло, но рядом на кровати еще очень много свободного места. Кира нервно сглотнула: здесь вполне мог поместиться большой мускулистый мужчина.
Он что, спал тут, с ней? Выходит, она переспала с Горцем.
Кира неприлично хихикнула и зажала себе рот. И где он, этот мужик?
— Кэллоуэй? — позвала Кира.
Никто ей не ответил, в хижине царила полная тишина. Ну и прекрасно, подумала Кира, ощущая тупую боль в виске.
Кира села и с удовольствием отметила, что голова больше не кружится. Да и боль вчера была гораздо сильнее. Она попробовала встать, и это ей удалось. Но ноги дрожали, и она ощущала слабость во всем теле. Подавив тяжелый вздох, Кира поискала глазами что-нибудь, что могло бы сойти за костыль. У печки стояла кочерга. Сойдет, решила она и заковыляла к ней.
Она еще раз окинула комнату внимательным взглядом. Здесь были только самые необходимые и простые вещи. В кухонной зоне угловой навесной шкафчик, термоящик со льдом и пластиковый контейнер, набитый чугунными кастрюлями и горшками.
