– Уедемте отсюда теперь же, – сказала Белл.
– Да, моя милая, легко это сказать, но каково исполнить.
– Конечно, так, мама, иначе нас давно бы здесь не было. По моему мнению, нужно приступить к делу немедленно. Ясно, дядя полагает, что, оставаясь здесь, мы предоставляем ему некоторое право распоряжаться нами. Я не говорю, что он не должен так думать. Может быть, это и естественно. Может быть, что принимая его милости, мы должны покоряться ему. А если так, то этого совершенно достаточно для нашего удаления.
– Нельзя ли нам платить ему аренду за дом, – сказала Лили. – Как это делает мистрис Харп? А вы бы желали, мама, остаться здесь, если бы это было возможно?
– В том-то и дело, Лили, что это невозможно. Нам надо выбрать дом поменьше этого и такой, который бы не требовал издержек на сад. Если б даже мы платили за этот дом умеренную аренду, у нас все-таки недостанет средств, чтобы жить здесь.
– Даже если б мы питались одним чаем и тостами? – спросила Лили, смеясь.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы, мои милые, питались одним чаем с тостами, мне бы самой такая пища показалась диетой.
– Никогда, мама, – сказала Лили. – Что касается до меня, то признаюсь, я бы довольствовалась бараньими котлетами, только не думаю, чтобы вам нравились такие простонародные блюда.
– Во всяком случае, нам невозможно оставаться здесь, – сказала Белл. – Дядя Кристофер не согласится взять арендных денег от мама, а если б и согласился, мы бы не сумели распорядиться с другими потребностями после такой перемены. Нет, нам надо отказаться от милого старого Малого дома.
– В самом деле, милый старый дом, – сказала Лили, вспоминая при этих словах более о последних сценах в саду, когда Кросби гостил у них в осенние месяцы, нежели о прежних радостях своего детства.
– Но все еще не знаю, хорошо ли я поступлю, переехав в другое место, – сказала мистрис Дель, с сомнением.
– Хорошо-хорошо, – сказали обе девушки в один голос, – вы будете правы, мама, это не подлежит никакому сомнению. Если бы нам удалось найти какой-нибудь коттедж или даже квартиру, то все будет лучше, чем оставаться здесь, зная мнения дяди Кристофера.
– Это его очень огорчит, – сказала мистрис Дель.
Но даже и этот последний аргумент нисколько не подействовал на девушек. Они очень будут сожалеть, что дядя огорчится, будут всячески стараться доказать ему, что они всегда питали к нему привязанность. Если он вздумает говорить с ними, то они постараются объяснить ему, что их мнения в отношении его были совершенно дружелюбные, но что им нельзя оставаться в Оллинштоне, не увеличив этим бремя признательности и зная притом, что он ожидал от них уплаты, которой они не в состоянии выполнить.
– Остаться здесь – значило бы тянуть из его кармана, – сказала Белл, – значило бы преднамеренно отнимать от него то, на что он имеет, по его мнению, полное право.
И так было решено известить дядю о намерении Делей оставить Оллингтонский Малый дом.
Потом возник вопрос о их новом жилище. Мистрис Дель хорошо понимала, что ее средства во всяком случае лучше средств мистрис Имс, а потому имела основание полагать, что ей возможно будет держать свое хозяйство в Гествике.
– Уж если ехать, то поедем в Гествик, – сказала она.
– Там мы будем гулять с Мэри Имс вместо Сюзан Бойс, – сказала Лили. – Впрочем, тут нет большой разницы.
– Мы выигрываем столько же, сколько проигрываем, – сказала Белл.
– К тому же там приятно будет иметь магазины под рукой, – сказала Лили с иронией.
– Да, особливо когда не будет денег на покупки, – заметила Белл.
– Кроме того, мы будем видеть более общества, – сказала Лили. – Карета леди Джулии приезжает в город два раза в неделю, а девицы Гроффен разъезжают очень парадно. В целом, мы будем в большом выигрыше, жаль только, что не будет старого сада. Мама, я право думаю, что умру с горя, расставшись с Хопкинсом, что до него самого, то я положительно разочаруюсь всем человечеством, если он перенесет нашу разлуку.
Что ни говорите, а в их решении было много грустного, мистрис Дель казалось, что она очень дурно распоряжается относительно дочерей, допуская их испытывать голод, нужду и огорчения по собственной своей ошибке. Ей было хорошо известно, какое тяжелое бремя горести лежало на сердце Лили, хотя Лили и старалась прикрыть свои чувства легкими шутками. Когда Лили говорила о разочаровании в человечестве, мистрис Дель едва удерживалась от наружного содрогания, которое бы обнаружило ее сокровенные мысли. Она, мать этих двух созданий, решалась удалить их из уютного дома, от прелести газонов и садов и увезти в какой-нибудь темный закоулок провинциального городка. Из-за чего? – только из-за того, что сама не могла ужиться с деверем. Справедливо ли она поступала, отказываясь от всех выгод, которыми дети ее пользовались в Оллингтоне, выгод, которые получали они из совершенно законного источника, – отказываясь от этих выгод только потому, что ее собственные чувства были уязвлены? При всех будущих лишениях в удобстве, при неуютности и неряшестве нового жилища, куда она намеревалась переместить их, не станет ли она беспрестанно укорять себя в том, что довела их до такого положения своею ложною спесью? А между тем, по ее понятиям, другого выбора не представлялось. Теперь она уже не могла учить своих дочерей покоряться во всем желаниям их дяди. Она уже не могла вразумить Белл, что было бы хорошо, если бы она вышла замуж за Бернарда, потому собственно, что это было задушевным желанием сквайра. Она зашла так далеко, что возвращение становилось невозможным.
– Я думаю, нам придется переехать к Благовещению? – спросила Белл, которая более других заботилась о безотлагательном отъезде. – А если так, то не лучше ли будет известить дядю Кристофера теперь же?
– Не думаю, что нам удастся приискать дом к тому времени.
– Можно переехать к кому-нибудь на время, – продолжала Белл. – Вы знаете, что в Гествике нет недостатка в квартирах.
Звук слова «квартиры» неприятно прозвучал в ушах мистрис Дель.
– Уж если переезжать, то переезжать немедленно, – сказала Лили. – Не стоит останавливаться из-за того, каким порядком должен совершиться переезд.
– Ваш дядя сильно огорчится, – сказала мистрис Дель.
– Но он не может сказать, что виною тому были вы, – возразила Белл.
Таким образом, было решено, что сквайр должен получить необходимое извещение безотлагательно и что старый Малый дом должно оставить навсегда. С материальной точки зрения это было огромное падение – из оллингтонского Малого дома вдруг переехать в какой-нибудь переулок в Гествике. В Оллингтоне они были сельскими жителями, поставленными, по одному уже месту своего пребывания, на один уровень с самим владельцем и другими владельцами, но в Гествике они становились незаметными даже между обыкновенными городскими жителями. Они будут стоять наравне с Имсами, а Гроффенсы будут смотреть на них свысока. Они едва ли осмелятся еще раз посетить гествикский господский дом, потому собственно, что не могли надеяться на визит леди Джулии в Гествике. Мистрис Бойс, без сомнения, станет им покровительствовать, и они уже предвидели соболезнование со стороны мистрис Харп. В самом деле, такой поступок с их стороны имел значение равносильное с сознанием своей недостаточности, высказанным во всеуслышание всех своих знакомых.
