Проходя через зал, Кросби догнал леди Джулию Дегест и успел отворить для нее дверь в гостиную. Он вспомнил при этом, что, когда леди Александрина и он стояли у окна, леди Джулия вошла в бильярдную с одной стороны и вышла с другой. В то время он не обратил на леди Джулию особенного внимания, теперь же, отворив дверь для нее, он сказал ей какой-то весьма обыкновенный комплимент.
Леди Джулия в некоторых случаях была суровая женщина и обладала значительным запасом присутствия духа. В течение минувшей недели она видела все, что делалось вокруг нее, и становилась все более и более сердитою. Хотя она и отреклась от родственных связей с Лили Дель, но несмотря на то, в настоящее время питала к ней сочувствие и даже любовь. Почти каждый день она повторяла графине какой-нибудь случай из помолвки Кросби, говорила положительно, как о деле решенном во всех отношениях. С повторениями подобного рода она обращалась исключительно к графине, но в присутствии Александрины и всех гостей женского пола. Впрочем все, что говорила она, принималось просто, с улыбкой недоверия. «Боже мой! леди Джулия, – сказала наконец графиня, – я начинаю думать, что вы сами влюблены в мистера Кросби: так постоянно твердите вы одно и то же о его помолвке. Услышав, что так громко трубят об успехе молоденькой девушки, другой, право, подумает, что в вашей стороне для молодых девиц чрезвычайно трудно находить женихов». Леди Джулия на минуту замолкла, но нелегко было для нее молчание, когда предмет разговора так близко касался ее сердца.
В настоящую минуту, когда леди Джулия, сопровождаемая мистером Кросби, входила в дверь, почти весь модный свет замка Курси собрался в гостиной. Увидев себя вблизи толпы, леди Джулия вдруг повернулась и обратилась к мистеру Кросби с голосом более громким, чем требовалось для разговора в гостиной.
– Мистер Кросби, – сказала она, – давно ли получали известия от нашего милого друга Лили Дель?
С этими словами, она пристально посмотрела ему в лицо, в ее взгляде выражалось значения гораздо более, чем она думала сообщить ему. В гостиной послышался шепот, взгляды всех устремились на Джулию и на Кросби.
Кросби в один момент приготовился храбро выдержать атаку, но он чувствовал, что не мог спокойно распоряжаться своими силами, как не мог избежать того, чтобы не обнаружить холодного пота, выступившего на его лицо.
– Я вчера получил письмо из Оллингтона, – сказал он, – надеюсь, вы слышали о неприятной встрече с быком?
– С быком! – произнесла леди Джулия.
Очевидно стало, что неприятель приведен в смятение и в свою очередь был атакован.
– Боже праведный! Какие вы странные, леди Джулия, – сказала графиня.
– Какая же это была встреча с быком? – спросил высокопочтенный Джорж.
– Дело в том, что граф сбит был с ног быком посредине одного из своих собственных полей.
– Ах боже! – воскликнула Александрина, за ней послышались разные другие восклицания от всех собравшихся гостей.
– Впрочем, он не получил никаких ушибов, – продолжал Кросби. – Молодой человек по имени Имс как будто упал с неба, и на плечах своих утащил графа.
– Ха-ха-ха-ха! – разразился другой граф, услышав о таком поражении своего собрата пэра.
Леди Джулия тоже получила письмо из Гествика, и знала, что с ее братом ничего особенного не случилось, но она чувствовала, что на этот раз была побеждена.
– Надеюсь, что с ним не было несчастья? – спросил мистер Гезби с озабоченным видом.
– В прошлую ночь мой брат был совершенно здоров, благодарю вас, – отвечала леди Джулия.
После этого снова образовались небольшие группы, и леди Джулия осталась одна в углу дивана.
– Не сами ли вы придумали эту историю? – спросила леди Александрина, обращаясь к Кросби.
– Вовсе нет. Вчера я получил письмо от друга моего Бернарда Деля, племянника этой старой ведьмы, на лорда Дегеста действительно напал бык. Мне бы еще приятнее было сообщить ей, что этот старый глупец сломал себе шею.
– Фи, мистер Кросби!
– Кто же ее просит мешаться в мои дела?
– Но и я хотела предложить вам тоже вопрос, на который, вероятно, вы бы не придумали подобной сказки.
В то время когда леди Александрина намеревалась предложить вопрос, гостей пригласили к обеду.
– Правда ли, что лорда Дегеста истоптал его бык? – спросил граф, когда дамы удалились.
За обедом он ничего не говорил, кроме разве немногих слов, сказанных на ухо леди Думбелло. Для него, в его собственном доме, разговор редко доставлял удовольствие, теперь же мысль о том, что лорд Дегест был истоптан быком, имела в его глазах свою особенную прелесть.
– Нет, бык только сшиб его с ног, – сказал Кросби.
– Ха-ха-ха! – разразился граф, налив себе рюмку вина и передав бутылку другим. – Бедный граф! В этом мире оставалось для него весьма немногое, что бы доставляло ему удовольствие.
– Ничего смешного я не вижу в этом, – сказал Плантаженет Поллисер, сидевший направо от графа, против лорда Думбелло.
– В самом деле? – спросил граф. – Ха-ха-ха!
– Пусть меня застрелят, если я вижу в этом смешное. Сколько мне известно, Дегест отличнейший фермер. Право, ничего нет смешного в том, что бык боднул фермера, который в то же время и нобльмен. Как вы думаете? – спросил Поллисер, обращаясь к мистеру Гезби, сидевшему напротив.
Хозяин дома был граф и с тем вместе тесть мистера Гезби. Мистер Плантаженет Поллисер был наследник герцога. Поэтому мистер Гезби что-то пробормотал вместо положительного ответа. Мистер Поллисер не сказал больше ни слова, не сказал ничего и граф, и, таким образом, шутка потеряла все свое значение.
Мистер Плантаженет Поллисер был наследник герцога Омниума, наследник титула этого нобльмена и его огромного богатства, а потому в большом свете слыл за человека замечательного. Само собою разумеется, он заседал в палате общин. Ему было около двадцати пяти лет, и он был еще холост. Он не скакал с борзыми по полям, не стрелял, не имел яхты, и, как говорили, нога его не была еще на конских ристалищах. Одевался он очень скромно, никогда не переменял ни цвета, ни фасона своего платья, в обществе он держал себя тихо, скромно и часто был молчалив. Он был высокого роста, худощав, но имел вид здорового мужчины, больше этого ничего нельзя сказать относительно его наружности, кроме разве того, что всякий с первого взгляда признал бы в нем джентльмена. С своим дядей-герцогом он был в хороших отношениях, или, вернее сказать, дядя и племянник никогда между собою не ссорились. Племянник получал от дяди хорошее содержание, но не сходился с ним во вкусах, и потому они редко встречались. Раз в год мистер Поллисер приезжал к герцогу дня на два или на три в его загородное поместье и раза два или три обедал у него во время лондонского сезона. Мистер Поллисер был в парламенте представителем небольшого городка, находившегося в полной зависимости от герцога, но он принял это место с положительным условием, что образ его действий должен быть совершенно независимый. При таких разумных условиях герцог и его наследник представляли собою свету образец семейного счастья.
