– А маленькие красные кроссовки? Чьи они?
– Кроссовки Сьюзи. Когда я наводил там порядок, она постоянно вертелась где-то рядом. Приносила с собой игрушки, другие вещи. Потом бросала их там. Так что, Ронни, ты тоже меня извини. Мне следовало быть честнее. Извини, что все получилось не так, как следовало бы. Не знаю, что было у вас с Уорреном, но узнать, что он причастен… а то, что случилось в тот вечер в гараже… Представляю, каково тебе было.
Ронда кивнула.
– Я доверяла ему, Питер. Мне казалось, что он – единственный честный человек в моей жизни. И мне он нравился. Я ни к кому не испытывала ничего подобного после… – Ронда на миг умолкла. – После тебя.
Питер сделал глубокую затяжку, затем выдохнул дым.
– Собираешься навещать его в тюрьме?
– Не могу. Дело даже не в том, что он сделал, хотя это, конечно, ужасно. Я не воспринимаю его как злостного преступника. Для меня он просто парень, который сделал неверный выбор. Причина в другом: он лгал. Слишком долго лгал. Причем лгал искусно, убедительно. Это обидней всего. Разве я могу после этого снова доверять ему? – Ронда посмотрела на Питера.
Ей было приятно говорить с ним, говорить честно. Рассказывать ему о своих проблемах, как когда-то давно, когда они были детьми.
– Иногда, – произнес Питер, – у людей нет иного выбора, кроме лжи.
Ронда покачала головой.
– Он должен был признаться, рассказать, как все произошло. Ведь это был несчастный случай.
– Ронни, он похитил ребенка. И за это ему светил срок. Даже если это была идея Пэт.
– Пэт! До сих пор не верится, почему я ее не заподозрила! – воскликнула Ронда. – Теперь же все встало на свои места, пусть даже таким извращенным образом. Все это… так печально. Просто ужас, как печально.
Питер кивнул.
– Когда я выходила из дома, ко мне пришел Кроули, – сказала Ронда.
– То есть ты знаешь, что они нашли в лесу?
– Когда ты сказал мне про тело под сценой, я подумала, что ты имеешь в виду Эрни.
– Да, они бы никогда не наткнулись на него, если бы не искали ее. Думаю, ее тело будет следующим. Извини, Ронда, что я сразу не сказал тебе по телефону. Хотел, чтобы ты услышала это от меня, а не от какого-то гребаного копа.
Ронда кивнула.
– Все эти годы мы считали, что он просто ушел из дома и теперь живет другой жизнью.
Питер пристально посмотрел на нее, затем кивнул.
– Что еще спрашивал Кроули?
– Хотел знать, что я помню про то лето. Я сказала ему, что от меня будет не слишком много пользы.
Питер несколько мгновений смотрел на нее, затем отвернулся и посмотрел на ведущую к дому подъездную дорожку.
– Как ты думаешь, что произошло? – спросила Ронда. Питер вновь повернулся к ней и вопросительно поднял брови. – Я имею в виду с Дэниэлом. Кроули сказал, что он задолжал людям огромные деньги.
– Ронни, я… – Он вновь на миг отвел глаза, затем пристально посмотрел ей в лицо, как будто искал что-то и не мог найти. – Я не знаю, – произнес он наконец, туша о крыльцо окурок, который затем положил в карман рубашки.
Эти слова, то, как Питер их произнес, напомнили Ронде его обычную мантру «я не помню». С ее помощью он как будто пытался защитить себя, отгородиться от Ронды всякий раз, когда она спрашивала его о прошлом. Например, помнит ли он, как однажды на Пасху Дэниэл нарядился кроликом.
– Расскажи мне про вечер, когда мы сломали сцену, – попросила Ронда, почти как Джо Кроули.
– Ты сама все прекрасно знаешь, – ответил Питер.
– Когда-то я тоже так думала. Но теперь мне кажется, что я чего-то не знаю.
– Тогда расскажи мне, что ты помнишь, – сказал Питер.
– Я пришла на поляну и увидела тебя, Лиззи и Ток. Лиззи плакала. Вы все как будто из-за чего-то ссорились. Ты сказал, что я пришла вовремя и помогу вам сломать сцену.
Питер кивнул.
– Мы были сердитые и печальные и торопились. Лиззи держала в руках молоток, она крушила им доски. У Ток был ломик. Ты распиливал заднюю стену. – Ронда говорила быстро, как будто наизусть. – Потом мы с тобой потянули ее на себя, и она упала на нас. Следующее, что я помню, как ты вытаскиваешь меня из-под нее, как откидываешь прочь доски. На мне сверху была простыня – задник от нашего спектакля, с очертаниями Нетландии, – и я в ней запуталась. Точно помню, я плакала. По лицу стекала кровь, попадала в глаза, и они горели, и я боялась ослепнуть. Ты тоже был в крови, на лбу у тебя зияла рана. Вероятно, ты наткнулся на ржавый гвоздь. Помнишь, нам потом сделали прививку от столбняка? Я думала, что это будет так же, как от бешенства. Что нам будут делать уколы в живот. Когда медсестра сказала нам про уколы, я испугалась и снова расплакалась. А вот из-за швов я не плакала. Это было совсем не больно. А ты… я уверена, что ты не плакал. Нам накладывали швы в одной комнате, только задернули занавеску. Помнишь? Не хотели, чтобы мы смотрели друг на друга. После этого мы несколько дней должны были лежать в постели. Наши родители должны были будить нас каждые несколько часов и проверять, что с нами все в порядке, что мы не в коме, и все такое прочее.
Питер молча смотрел на Ронду. Затем закурил новую сигарету. Ронда протянула руку и убрала с его лба волосы, открывая тонкую белую линию, как будто это могло помочь ей найти ответы на вопросы, как будто ответы эти детским почерком были написаны на его лбу: «Вот так все и произошло».
– Я вам не помешаю? – Лиззи стояла в дверном проеме, глядя на них с верхней ступеньки крыльца.
– Ронда рассказывала мне про тот вечер, когда мы сломали сцену.
Лиззи посмотрела на Ронду, улыбнулась и протянула руку, чтобы поднять подругу с места.
– Пойдем прогуляемся, Ронни.
Ронда встала и вместе с Лиззи спустилась с крыльца. Они зашагали по гравийной дорожке, мимо девочек, те играли на заросшем травой дворе, хоронили в земле солдатика. Сьюзи и Кимми были совсем как они с Лиззи в детстве. Ронда даже поежилась.
– Хочу кое-что тебе рассказать. – Голос Лиззи звучал уверенно и спокойно. Красивый, певучий голос. Таким только петь колыбельные.
Лиззи повела Ронду к лесу, совсем как кролик в ее снах. Она все еще держала Ронду за руку. Затем Лиззи обернулась и посмотрела на подругу, как будто проверяя ее реакцию.
– Хочу рассказать тебе одну историю, только ты меня, пожалуйста, не перебивай. Просто внимательно выслушай, что я тебе скажу. Можешь мне не верить. Пока я прошу тебя только выслушать.
Ронда сглотнула комок и настороженно кивнула. Лиззи крепко сжала ей руку и, громко выдохнув, спросила:
– Ты готова?
Ронда кивнула. Они вместе шагнули в лес.
4 сентября 1993 года
Ронда смотрела в окно. Наконец Питер с пистолетом заполз в палатку. Через пару минут двор пересекла Ток и, подняв полу палатки, залезла к нему.
