– Да, мой повелитель.
– Мы повсеместно объявим, что тебя и твою чернокожую подругу, как обычно, будут допрашивать жрецы в храме, а завтра вечером ты отправишься к Байуб-Оталю. Знаешь, где он остановился?
– Нет, мой повелитель.
– Не важно, после полуночи тебя туда проводят. Ты его разбудишь, объяснишь, что сбежала из храма, и попросишь увезти из Беклы. Ну, после этого сообразишь, что к чему.
– А что, он и правда меня увезет, мой повелитель?
– Мы на это очень надеемся.
– Но, мой повелитель… – недоуменно протянула Майя. – Как же я… Вот, положим, получит он весточку от этого короля или еще что – как же я вам сообщу?
– Что-нибудь придумаешь. Убьешь его, если понадобится, а сама в Беклу вернешься. Да, дело трудное, но очень важное. Если ты добьешься успеха, то тебя щедро наградят и на волю отпустят. Не смей и думать о том, чтобы нас предать. И сбежать тебе тоже не удастся – поймают, и тогда жди беды.
– Не беспокойтесь, мой повелитель, я сделаю все, что смогу. Только… – Она умоляюще посмотрела на него.
– В чем дело?
– Мне дадут поспать? Я так устала, сил нет никаких, мысли путаются.
– Ступай тогда, – вздохнул Кембри. – Завтра тебе остальное объяснят.
Майя встала – и снова опустилась на скамью.
– Мой повелитель, а как же Оккула? – воскликнула она. – Оккула тоже ни в чем не виновата! Ее отпустят?
– Здесь мы вопросы задаем, – оборвал ее верховный жрец. – Чернокожую невольницу будут допрашивать.
Майя вцепилась в столешницу, и Кембри собрался было кликнуть стражников, но тут дверь распахнулась.
– Благая владычица, мой повелитель! – объявил вошедший солдат, почтительно приложив ладонь ко лбу.
На пороге стояла Форнида: облегающее пурпурное одеяние складками ниспадало к серебряным сандалиям, расшитым бисером; два драгоценных гребня поддерживали удивительные сияющие волосы, уложенные в высокую прическу, перевитую золотой цепью; ожерелье с крупной подвеской в виде серебряного леопарда спускалось на грудь; ногти были выкрашены алым, а на левом указательном пальце блестело золотое кольцо в виде змейки с рубиновыми глазами.
Благая владычица в сопровождении своей прислужницы неторопливо пересекла зал. При ее появлении мужчины поднялись из-за стола, и Кембри велел Майе отойти к дальней стене. Форнида жестом приказала своей спутнице перенести резное кресло маршала к окну, поближе к свету, и невозмутимо уселась, с легкой улыбкой глядя на Кембри. От нее исходило сверхъестественное могущество и необыкновенная уверенность в своих силах – так, не страшась никого и ничего, выходит на охоту хищный зверь. Казалось, благой владычице было чуждо все человеческое.
Майя с трудом сдержала дрожь и с удивлением заметила, что важные господа за столом тоже невольно поежились.
– Ну что, Кембри, – наконец произнесла Форнида, убедившись, что никто, кроме нее, не дерзнет заговорить первым, – вы выяснили, кто виновен в смерти верховного советника?
– Не до конца, эста-сайет. Нам нужно допросить мятежников, задержанных в восточных провинциях.
– А без этого с Сантиль-ке-Эркетлисом разделаться нельзя? – Благая владычица недоуменно развела руками. – Убейте его, и дело с концом.
– Мы рассматривали такую возможность, эста-сайет. Увы, в хальконской глуши это непросто. Туда потребуется отправить войска. Вдобавок восточные провинции встанут на защиту барона, объявят его жертвой деспотического правления Леопардов. Если же у нас появятся неоспоримые доказательства его причастности к убийству Сенчо, то по закону предателя можно арестовать, тем самым избежав мятежа и вооруженного восстания.
Форнида рассеянно кивнула – похоже, ей наскучили объяснения маршала – и жестом велела своей служанке удалиться.
– Надеюсь, имущество верховного советника надежно охраняют? – лениво осведомилась благая владычица.
– Да, эста-сайет. Рабов пока оставили в особняке под присмотром стражи.
– А где его… как ее… Теревинфия? – уточнила Форнида.
– Она… – Маршал смущенно кашлянул. – На следующий день после убийства она пропала, эста-сайет. Но во время убийства она находилась в доме, поэтому ее ни в чем не подозревают.
– Ах вот как, – заметила благая владычица. – Полагаю, вам хорошо известно, почему она сбежала из города. – Не дожидаясь ответа маршала, она продолжила: – А где невольницы верховного советника?
– Две рабыни сопровождали его на праздник, эста-сайет…
– Да, об этом мне известно.
– Разумеется, мы намерены их допросить…
– Разумеется, – улыбнулась Форнида. – Но у него была и третья невольница. Нет, не Дифна – та получила вольную утром, в день праздника. Как же звали новенькую?
Кембри, замявшись, удивленно поглядел на благую владычицу: откуда у нее такие точные сведения?
– Я имею в виду девушку по имени Мильвасена, – сказала Форнида, не глядя на маршала. – Где она сейчас?
– Видите ли, эста-сайет, в особняке верховного советника еще не закончили проводить опись имущества, – поспешно пояснил Кембри. – А Мильвасену… ее забрал к себе мой сын.
– Вот именно, – вздохнула благая владычица. – То есть он подкупил Теревинфию и забрал невольницу прежде, чем подробный список выморочного имущества представили в храм и верховному барону.
– Эста-сайет, вам наверняка известно, что эта девушка знатного происхождения… Дочь хальконского барона Энка-Мардета, которого пришлось устранить из-за его связей с мятежниками. К сожалению, мне с запозданием стало известно о распоряжении верховного советника. По закону она не может считаться невольницей. Как бы то ни было, мой сын сжалился над ней и… Короче говоря, он решил взять ее под свою защиту.
– Что ж, он поступил весьма благородно, хотя и думал, что я об этом не узнаю. Полагаю, вы помните, что по закону все имущество человека, не оставившего завещания или наследников, принадлежит храму.
– Эста-сайет, честно говоря…
– А я и говорю честно, – резко заметила Форнида. – Скажите, а не заручился ли ваш сын согласием верховного жреца?
Верховный жрец промолчал. Благая владычица встала:
– Странные дела творятся в империи. С Сантиль-ке-Эркетлисом следует поступать в соответствии с законом, а с богом Крэном – как придется. Остается только надеяться, что бог не разгневается. Хорошо хоть я могу встать на защиту его интересов.
Форнида обернулась и посмотрела на Майю. Девушка, склонив голову и сложив руки, покорно стояла у стены.
– Это дитя – одна из наложниц Сенчо? Что вы с ней делать будете? Себе заберете? Или отдадите правителю Тонильды?
– Эста-сайет, вы чересчур требовательны, – с трудом сдерживая гнев, произнес Кембри. – В городе беспорядки, убийство верховного советника всех напугало, мы в смятении…
