Майя, съежившись в возке, ошеломленно взирала на кошмарное зрелище – ей было несвойственно упиваться чужими страданиями, и она не могла представить себе подобной жестокости. Наказание Мерисы не шло ни в какое сравнение с безудержной, дикой злобой бесновавшейся толпы – ведь Сенчо тщательно и привередливо направлял каждый удар, стараясь не изувечить невольницу, а получить как можно больше удовольствия от ее унижения; однако с пленниками обращались хуже, чем с бессловесной скотиной. В душе Майя сознавала, что они никогда не вернутся домой – они обречены на смерть.
Внезапно она ахнула и прижала ладони к щекам, не в силах даже закричать от ужаса: по мостовой, шатаясь, брел Таррин. На окровавленном лице безумным огнем горели широко раскрытые глаза; ноги в полуразвалившихся сандалиях заплетались. Он то и дело подносил руку к лицу, пытаясь защититься от летящего в него мусора. Вдруг он повернул голову и уставился на Майю с жалким, отчаянным выражением, будто кот на крыше горящего дома. У Майи все поплыло перед глазами.
Наконец вереницу пленников провели дальше; за ними с радостными криками бежала детвора. Толпа разошлась, екжа свернула к Караванному рынку, и тут возчик услышал сдавленные рыдания у себя за спиной.
– Не плачьте, сайет, – отечески произнес он, полуобернувшись. – Не принимайте близко к сердцу. Мне и самому это не по нраву, да только злодеи они все, преступники.
– А куда их ведут? – всхлипнула Майя, до боли сжав кулаки.
– На Шильт, в старую тюрьму, – ответил возчик.
– Где это?
– Шильт? В мясницком квартале, на полпути к башне Сель-Долад. Смурное место, нехорошее, особенно к ночи.
– Отвези меня туда.
– Что вы сказали, сайет? Куда вас отвезти?
– В тюрьму.
Возчик остановился и удивленно посмотрел на нее:
– Прямо сейчас?
– Да.
– Сайет, простите, но… – неуверенно произнес он.
– Вези немедленно или другую екжу мне найди, – велела Майя и протянула возчику десятимельдовую монету.
Он недоуменно пожал плечами, но деньги взял и вывез екжу на Шельдад.
Всю дорогу до тюрьмы отважная Серрелинда, народная любимица и героиня Беклы, захлебывалась отчаянными рыданиями, как испуганный ребенок, однако даже не подумала отказаться от своей затеи спасти бывшего любовника. Наоборот, к тому времени, как екжа, свернув с Шельдада, покатила вверх по холму к вонючим улочкам мясницкого квартала, Майю обуревала одна-единственная мысль – повидаться с Таррином и добиться его освобождения.
Под стенами тюрьмы – обшарпанного, но прочного здания, не так давно построенного Леопардами, – Майя расплатилась с возчиком и сказала привратнику, что желает увидеться с начальником тюрьмы. Привратник, старик с воспаленными, слезящимися глазами, не глядя на Майю, заявил, что это невозможно.
– Ступай прочь, деточка, – сказал он, почесываясь и дыша чесноком ей в лицо. – Его просить бесполезно. Знаешь, сколько сюда таких, как ты, приходят…
Майя решительно откинула покрывало:
– У меня нет времени! И ты от меня ни мельда не получишь! Я – Майя Серрелинда, из верхнего города. Немедленно проведи меня к начальнику тюрьмы, иначе я самому маршалу нажалуюсь.
Он ошеломленно уставился на нее:
– Серрелинда? Та, что реку переплыла?
– Да. И не смей расспрашивать, зачем я сюда пришла. Делай, что велено.
– Ну как же это… – забормотал он, не зная, что хуже – отказать Майе или прогневать начальника. – А может, вы все-таки скажете, сайет, что вам угодно?
– Мне нужно с узником повидаться.
– А, так бы сразу и сказали… Только начальник все равно занят, тут арестантов привели. Но я, конечно, вас провожу…
Он распахнул дверцу рядом с тюремными воротами, запертыми на засов, впустил Майю и быстро пошел через двор, размахивая дубинкой. Майя сообразила, что не следует терять достоинства, а потому неторопливо направилась следом, и привратнику пришлось дожидаться, пока она его нагонит.
Начальник тюрьмы, толстяк с каштановой бородой и серебряными серьгами в ушах, принял ее с неохотой.
– Не надо было вам сюда приходить, сайет…
В крохотной каморке он предложил Майе шаткий табурет у стола под окном, выходившим в пустой заброшенный дворик. На город опускалась вечерняя прохлада. Толстяк попытался закрыть окно, но не сразу нащупал задвижку, и Майя поняла, что он подслеповат. «Наверное, потому меня и не признал», – подумала она и важно заявила:
– Мы с вами не знакомы. Я – Майя Серрелинда, мне благоволит маршал Кембри Б’саи.
Начальник тюрьмы поспешно поклонился и оскалил зубы в улыбке.
– Маршал? Ах, сайет, да вас весь город обожает, да что там город – вся империя! Позвольте заверить вас, что и я к вам со всей душой… Чем обязан такой чести?
Поведение начальника тюрьмы явно свидетельствовало о его похотливости. Что ж, Майе это было на руку.
– Мой господин, мне нужно…
– Ах, сайет, с вашего позволения, зовите меня Пакада.
– У-Пакада, мне нужно поговорить с заключенным… из Тонильды.
– Ох, сайет… – огорченно протянул толстяк. – Ради такой красавицы, как вы, я на все готов, но вот этого не могу. Был бы обычный воришка или мошенник, тогда другое дело. К смутьянам и предателям никого не дозволено пускать, правило такое.
Майя подошла к нему и встала рядом. Начальник тюрьмы сладострастно засопел.
– У-Пакада, но ведь мы никому не расскажем, правда? – кокетливо спросила она, теребя шелковый платочек.
– Ох, сайет… – замялся он, но через несколько минут объявил, что к завтрему все устроит.
– Нет, У-Пакада, мне нужно с ним увидеться сегодня.
Каморка погрузилась в полумрак. Начальник тюрьмы подошел к двери, выглянул в коридор и кликнул прислугу. Неопрятная косматая старуха, мелко подрагивая головой, принесла и зажгла светильники. Пакада легонько коснулся Майиного запястья, чуть сжал толстые пальцы.
– Сайет, это очень опасно. Мне, конечно, не следует, но ради вас… Правду говорят, красота все двери открывает, – промурлыкал он слова известной песенки. – Как зовут узника?
– Таррин, из Мирзата, что в Тонильде.
– Это ваш знакомый? Повезло же… – Пакада осекся и гаденько хихикнул. – То есть повезло бы, если бы к нам в темницу не попал. Зато мне сегодня повезло. – Он направился к двери, но остановился и спросил: – Простите, сайет, но я обязан узнать… Вы, случаем, ему отраву передать не собираетесь?
– Отраву? – недоуменно переспросила Майя.
Он кивнул.
– Да вы что? Какую отраву? – негодующе воскликнула она.
– Видите ли, сайет, смутьяны и крамольники боятся пыток, поэтому часто просят друзей даровать им легкую смерть. А я должен следить, чтоб этого не случилось.
