– Так и я не знаю, – равнодушно пожала плечами Форнида. – Какая-то судомойка, или кто она там…
– Эста-сайет, мы с ней знакомы, я потому вас и прошу!
– Вы знакомы? – с презрительным недоумением повторила благая владычица, будто услышав гнусную непристойность.
– Да, эста-сайет. Когда я рабыней была…
– Ах, когда ты рабыней была! Теперь понятно. – Форнида чуть повысила голос: – Ашактиса, Майя просит отпустить девчонку – якобы в бытность рабыней она с ней дружбу водила. Отправь ее на кухню, там ей самое место.
Майя поняла, что Ашактиса и Форнида наверняка прознали о ее знакомстве с Чийей – бедняжка, похоже, похвалялась этим на кухне, – и устроили порку нарочно, как только Форниде доложили, что Серрелинда хочет с ней увидеться.
Ашактиса грубо подняла уртайку с колен, набросила ей на плечи какие-то лохмотья и велела юноше вывести Чийю из опочивальни. Форнида молча взяла в руки костяную пилочку и занялась ногтями, потом встала и принялась рассматривать наряды в кладовой.
«Я – Серрелинда, – решительно подумала Майя. – Я Вальдерру переплыла, а потому…» Впрочем, в глубине души она сознавала, что все это впустую: если бы Форниде захотелось, чтобы бурную реку переплыли, она отправила бы туда кого-нибудь, да и не одного, а двоих; утонут – невелика беда, пошлет еще кого-нибудь.
– Эста-сайет, – наконец сказала Майя. – У меня к вам просьба… Позвольте мне рассказать вам о человеке по имени Таррин…
– По имени Таррин? – недовольно уточнила Форнида. – А не по имени Сендиль?
Майя чуть заметно вздрогнула и замялась. Благая владычица не сводила с нее пристального взгляда холодных зеленых глаз.
– Нет, эста-сайет, Таррин, – через силу выдавила Майя. – Его привели из Тонильды, арестовали вместе с тамошними смутьянами и бунтовщиками. Маршал мне сказал, что он – ваше имущество. Понимаете, это мой отчим… умоляю вас, позвольте мне его у вас купить. Вы окажете нам с матерью великую милость.
– А как прошла твоя встреча с верховным жрецом? – рассеянно осведомилась Форнида, разглядывая очередной наряд в кладовой.
– Хорошо, эста-сайет, – ответила Майя, не зная, что еще сказать.
– Быстро же ты ко мне явилась, – невозмутимо заметила благая владычица. – А тебе не пришло в голову, что справляться о подруге лучше не у верховного жреца, а у меня?
– Эста-сайет, я не хотела злоупотреблять нашим знакомством…
– Не хотела, значит? А теперь хочешь, ради этого, как его… Таррина?
– Простите мою дерзость, эста-сайет. Я очень боялась вас прогневать… Понимаете, он – мой отчим, я ему многим обязана, а маршал мне сказал, что только вы можете мне такую милость оказать.
Форнида подозвала Ашактису и стала одеваться. Майя молчала. Благая владычица, расправив юбки, уселась, и прислужница надела ей сандалии.
– Тебе известно, за что узников отдают в распоряжение благой владычицы? – промолвила Форнида, не глядя на Майю. – Может, твой приятель Сендиль тебе рассказал?
– Нет, эста-сайет, – испуганно прошептала Майя.
– В храм присылают только тех, кто совершил такие гнусные преступления, что даже рабство не послужит им достойным наказанием. Их приносят в жертву богам. Среди приведенных вчера пленников – восемь отъявленных злодеев: семеро мужчин и женщина. Имена их мне неизвестны, но, может быть, ты их знаешь. У тебя много знакомых среди людей подобного сорта, – изрекла благая владычица.
– Что вы, эста-сайет! Я никого больше не знаю. Просто маршал говорит, что Таррин принадлежит вам, вот я и решила…
Форнида недовольно поморщилась, велела Ашактисе принести другую пару сандалий, а потом погрузила тонкие пальцы в чашу для омовения.
– Зря ты со всяким отребьем дружбу водишь, Майя, – задумчиво сказала благая владычица. – Судомойки, сводники из нижнего города… Впрочем, это неудивительно, ведь отчим твой – смутьян и предатель.
Майя благоразумно промолчала, хотя ей очень хотелось напомнить Форниде, что недавно та сама искала с ней встречи.
– Ну если уж тебе так хочется купить этого… типа, – милостиво промолвила благая владычица. – Не забывай только, что ты его не у меня покупаешь, а у храма. А с Крэном не торгуются.
– Нет-нет, что вы, эста-сайет, я торговаться не собираюсь, положенную цену заплачу.
– Да? И какая же цена, по-твоему, ему положена?
– Не знаю, эста-сайет.
– Вот и я не знаю, потому что с такой дерзкой просьбой ко мне еще никто не обращался. Что ж, я подумаю. Часа через три приходи.
Майя, твердо решив не терять самообладания, не стала ни рыдать, ни просить немедленного ответа, а почтительно коснулась ладонью лба и вышла из опочивальни.
У подножья лестницы Майю встретил Зуно и проводил к дверям.
– Ты о чем ее просила? – еле слышно прошептал он.
Майя замялась.
– Не бойся, я тебя не выдам, – сказал Зуно.
– Моего отчима в Тонильде арестовали, приговорили к смертной казни… ну, жертвоприношение в храме. Вот я и пришла за него просить.
Зуно, торопливо оглядевшись, втолкнул Майю в небольшую каморку у самого входа.
– А она что ответила? – спросил он.
Майю поразила перемена в поведении молодого человека: он говорил с ней на равных, без высокомерия и снисходительности.
– Сказала, что подумает. Велела мне через три часа прийти.
– Знаешь, не стоит тебе приходить.
– Нет, я так не могу. Мне очень надо.
– Ты ради отчима так стараешься?
– Ну, не хочу, чтобы с ним так… Он этого не заслужил.
Зуно помолчал, задумчиво глядя в сад.
– А как она с тобой обращалась? – наконец спросил он.
– Худо. Я до жути перепугалась. И нет чтобы сразу ответ дать. Злая она, правда? Жестокая. Не пойму я ее. Я же никогда ей зла не желала…
– Майя, тебе надо кое-что уяснить. До твоего побега в Субу Форнида с Кембри приятельствовала, надеялась, что он ей поможет в третий раз благой владычицей стать. Мне Ашактиса ненароком обмолвилась, понимаешь? А маршал не только разрешил сыну Мильвасену из рабства вызволить, но и отказался в Халькон ее отправить. Форнида сразу сообразила, что он хочет, чтобы Мильвасену благой владычицей избрали. – Зуно напряженно прислушался и украдкой выглянул из каморки в коридор.
– Ну и что из этого? – встревоженно шепнула Майя, горя желанием поскорее убраться из особняка благой владычицы.
– Она тебя отпустила, чтобы Кембри потрафить. Думала, раз ты ему в Субе так нужна, то он согласится Мильвасену в Халькон послать или… ну, в общем, как-то иначе от нее избавиться. А тебя на верную смерть отправили, только ты вернулась, да еще и подвиг совершила… Так что теперь она точно знает, что в третий раз ей благой владычицей не бывать – маршал ее не поддержит, и народ не позволит. Похоже, она совсем отчаялась, хотя по ней и не скажешь. Вдобавок ей известно, кого на ее место прочат: Кембри хочет, чтобы Мильвасену избрали, но горожане наверняка тебя потребуют.
