Книга Майя, страница 174. Автор книги Ричард Адамс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Майя»

Cтраница 174

На Павлиньей стене появился бродячий кот. Форнида неторопливо закрепила тетиву на луке и, не прицеливаясь, выпустила стрелу, пролетевшую под кошачьим брюхом. Кот испуганно подскочил и умчался прочь. Благая владычица отбросила лук и досадливо прищелкнула языком.

– Рука устала. Пожалуй, на сегодня хватит. Ашактиса, позови Оккулу в купальню и детей туда приведи, – велела Форнида прислужнице и, не прощаясь с Майей, направилась к особняку.

По тихим, залитым солнцем улочкам, вдоль которых красовались роскошные особняки в окружении цветущих садов, Майя вернулась домой. Огма тут же сообщила хозяйке, что в гостиной ее ожидает господин Эльвер-ка-Виррион.

Юноша, завидев Майю, бросился ей навстречу и порывисто схватил ее за руки.

– Ах, наконец-то ты пришла! – радостно воскликнул он. – Какой прелестный особняк тебе отписали! Надеюсь, тебе здесь нравится. А как твои боевые ранения, заживают? Эх, жаль, сам я не могу пока такими же похвастать, ты меня обогнала. Ты прекрасно выглядишь!

Он сменил воинские доспехи на щегольское одеяние, блеском и роскошью не уступающее золотисто-лиловому оперению кайната. Майя показала ему дом и сад, отвела к озеру, а потом они вернулись в гостиную, где Эльвер-ка-Виррион уселся у окна. Майя велела принести угощение. Ей стало любопытно, зачем он пришел, – прежде, до появления Мильвасены, она бы не сомневалась в причине его визита. Кстати, Мильвасена – еще одна соперница благой владычицы. Форнида наверняка замыслила недоброе и против дочери хальконского барона, но у Мильвасены, в отличие от Майи, были могущественные защитники. Майе стало не по себе.

– …Как ты думаешь? – спросил Эльвер-ка-Виррион.

– Ох, простите, мой повелитель, – смущенно краснея, ответила она. – Я замечталась и не расслышала, что вы сказали.

Он сочувственно поглядел на нее, на миг напомнив Майе старого Нассенду.

– Знаешь, ты мне всегда нравилась, – помолчав, произнес Эльвер-ка-Виррион. – Еще до того, как тебя Серрелиндой прозвали. Прошу, не сомневайся в моей дружбе. По-моему, тебе сейчас очень плохо. Тебя волнует судьба отчима? Ты хочешь его спасти, но боишься благой владычицы?

У Майи в глазах заблестели слезы.

– Не боюсь я благой владычицы! Не страшна она мне!

– Глупости, ее все боятся, даже Дераккон и мой отец.

Майя с запинкой начала рассказывать о том, что произошло после ее встречи с маршалом во дворце Баронов, остро ощущая свою беспомощность и подозревая, что благая владычица обвела ее вокруг пальца.

– Ты вернулась к ней за ответом?! – удивленно присвистнул Эльвер-ка-Виррион.

– Ну да.

– Ох, Майя, ты не представляешь, какой подвиг совершила. Во всей армии таких смельчаков не найдется. Она же тебя могла стрелой пронзить или в колодец сбросить!

– Похоже, она иначе решила развлечься, – с горечью заметила Майя и продолжила свой рассказ, упомянув и о том, как Таррин ее соблазнил. – Ну, мне теперь все равно, – вздохнула она. – Только не могу я допустить, чтобы его казнили. И Леопардам беды большой не будет, если его отпустят, – он так перепугался, что больше со смутьянами водиться не станет. Послушайте, а мой дом за десять тысяч мельдов сегодня никто не купит?

– Ты шутишь?

– Нет, мой повелитель.

– Знаешь, завтра мы в Халькон выступаем, а сегодня по обычаю я прощальное пиршество устраиваю, баррарз. Все мои приятели придут, включая Шенд-Ладора и военачальников, а еще Саргет и Рандронот, владыка Лапана. Ты с ним знакома?

– Еще как знакома! Сенчо посылал меня его ублажать.

– Вот и славно. Там будут Мильвасена, Отависа и Неннонира. Я нанял Фордиля, киннаристов и барабанщиков. Может быть, ты для нас станцуешь? В общем-то, я сразу хотел тебя пригласить, – сказал Эльвер-ка-Виррион, – но теперь мне пришла в голову великолепная мысль! По-моему, все получится. Не волнуйся, Майя, я тебе в этом деле помогу.

Она с недоуменной улыбкой поглядела на него.

– Давай-ка пройдемся по саду, – предложил Эльвер-ка-Виррион, допил вино и взял со стола шляпу с пышными перьями. – Объясню, что я придумал. Похоже, Форниду мы перехитрим.

62
Рассказ Таррина

В этот раз начальник тюрьмы, предупрежденный Огмой о приходе хозяйки, принял Майю с подобающими почестями. При свете дня уродливые тюремные бараки и пустынный двор за окном душной каморки Пакады выглядели ужасающе: нигде ни травинки, ни цветка, плющ под стеной засох, пения птиц не слыхать. Солнце заливало убогую пустошь ярким светом. В полуденном зное все словно вымерло. Майя решила, что так, должно быть, воспринимают мир глухие, – кажется, все на месте, только чего-то не хватает, и это сводит с ума.

Пакада бестактно спросил, знакома ли Майя с Лаллоком, и, не обращая внимания на внезапную холодность посетительницы, пустился в восторженный рассказ о своей дружбе с работорговцем. Майя не сразу поняла, что начальник тюрьмы считал Лаллока важной персоной и гордился знакомством с ним. Как выяснилось, работорговец часто приходил в тюрьму покупать живой товар.

– Да, сайет, влиятельные господа меня вниманием не обходят, – заявил Пакада. – Вот, к примеру, в прошлом году благая владычица навестила, великую честь оказала…

– А что ей от вас понадобилось? – недоуменно спросила Майя.

– Она узника выбирала для каких-то храмовых нужд, так мне сама и объяснила. Благая владычица с премногим тщанием к своим обязанностям относится. Видите ли, я не простой тюремщик. Даже У-Лаллок говорит, что я занимаю пост государственной важности, вот так-то.

Майя, горько усмехаясь про себя, слушала Пакаду с отрешенным видом – именно так прежде обращалась с ней Мильвасена. Через некоторое время начальник тюрьмы понял намек и откланялся. Майя села на скамью, положила руки на столешницу и, склонив голову, погрузилась в размышления. Чуть погодя дверь со скрипом распахнулась.

Таррин выглядел гораздо лучше – он умылся, причесал спутанную шевелюру, подстриг ногти и вычистил из-под них грязь; вместо завшивленных лохмотьев на нем была чистая, хотя и многократно чиненная одежда. На лице еще читался отпечаток перенесенных страданий, однако, когда он с неловкой улыбкой взглянул на Майю, в глазах уже светилась знакомая хитринка. Как только он понял – а соображал он быстрее бродячего пса, – что дурных вестей Майя не принесла, то к нему вернулось обычное легкомыслие: мол, ничего страшного не случилось, бывал я и в переделках похуже, вот и сейчас сухим из воды выберусь; всегда найдется девушка, которая поможет по доброте душевной.

Майя хорошо помнила рассуждения Оккулы о мужчинах, и ход мыслей Таррина сейчас стал для нее вполне очевидным. Разумеется, никаких теплых чувств к своему отчиму она больше не питала. В таком случае почему же она ради него поставила под угрозу свою жизнь? Да потому, что Таррин был ее неотъемлемой частью, как знакомая с детства домашняя утварь или мебель. «Нет, я сохраню эту старую скамеечку, моя матушка ее любила. Не выброшу, и не просите даже, она мне дорога как память».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация