Она запоздало сообразила, что так и не выслушала Секрона до конца. На ее месте Оккула не утратила бы самообладания, узнала бы, чего хочет Рандронот, и дала бы ответ его посланнику или же, с улыбкой подумала Майя, велела бы ему убираться в свой бастаный Лапан. Она собралась с духом и решила вернуться к Секрону.
Смочив ладони в озере, она приложила их к пылающим щекам и неторопливо направилась к особняку.
– Простите мою несдержанность, У-Секрон, – заявила она. – Вы наверняка понимаете, что ваше известие меня взбудоражило. Нет, не уговаривайте меня, я все обдумала. Лучше расскажите, что еще хотел передать мне ваш повелитель.
– Сайет, поклянитесь, что никому не обмолвитесь о нашем разговоре, – попросил он.
– Обещаю, что никому ни слова не скажу, вот вам и вся клятва. А вы прямо здесь и говорите, я больше никуда не пойду. – Она налила себе вина и села в кресло.
Секрон задумался и наконец негромко произнес:
– Сайет, все жители Лапана хотят, чтобы вы стали благой владычицей. Мой повелитель считает, что бекланцы тоже этого желают, так что никаких неприятностей мы не ожидаем. Однако же все дело в том, что маршал Кембри надеется, что благой владычицей изберут Мильвасену. Его поддерживают многие в совете Леопардов, а когда Эльвер-ка-Виррион вернется из Халькона с победой, то…
– Продолжайте, – велела Майя.
– Мой повелитель настаивает, чтобы мы подготовились к возвращению Эльвер-ка-Вирриона, и заручился поддержкой генерала Сендекара, который за вас пойдет в огонь и в воду. Мы возлагаем на него большие надежды, потому что за Сендекаром стоит войско.
Он умолк. Майя, изо всех сил скрывая волнение, уставилась на него. Неужели Сендекар – невозмутимый, закаленный в боях воин – тоже в нее влюбился? Этого еще не хватало!
– Прошу вас, продолжайте, – холодно сказала она.
– Сайет, я назову вам имена семи важных особ, членов совета Леопардов и высших военных чинов, давних друзей моего повелителя, которые смогут поддержать нас в нашем начинании. Я прошу вас… завести знакомство с этими людьми, пригласить их на пиршество или что-нибудь в этом роде – не всех вместе, а по отдельности, чтобы не вызвать подозрений у маршала Кембри. О замысле моего повелителя упоминать не стоит. А когда придет время, вам дадут знать, что происходит и что делать дальше.
– И все это из-за того, что Рандронот в меня влюбился?! – не сдержавшись, воскликнула Майя. – Потому что такого…
– Нет, что вы, сайет, – снисходительно улыбнулся Секрон, сочтя ее возмущение наивным заблуждением молодости.
«О великий Крэн, ну почему Рандронот не прислал кого-нибудь постарше!» – раздраженно подумала Майя.
– Мой повелитель считает, что, когда вас изберут благой владычицей, у ваших ног будет вся империя – к немалой выгоде ваших друзей.
– Знаете что, передайте вашему…
– Кстати, сайет, мой повелитель прекрасно понимает, что для того, чтобы развлекать таких почетных гостей, необходимы деньги, поэтому он послал вам…
– Какие деньги?
– Сорок тысяч мельдов. Разумеется, если вам понадобится больше, то это легко устроить.
– Сорок тысяч мельдов? Вы шутите?
– Сайет, деньги при мне, – ответил он, коснувшись кошеля на поясе.
– О великий Шаккарн! – ахнула Майя, пораженная огромной суммой.
Судя по всему, сорок тысяч мельдов были лишь малой частью затрат Рандронота; похоже, владыка Лапана бросил все доступные ему средства на достижение своей цели. Как провинциальные правители расплачиваются с бекланскими властями, Майя не знала. Очевидно, Рандронот, понимая, что задолжал Леопардам и не сможет внести необходимую сумму, решил заделаться бунтовщиком и добиться свержения Кембри.
Ну, может, до бунта и не дойдет. Поддержать Майю, а не Мильвасену – это еще не бунт. Оказывается, от благой владычицы многое зависит. Глупости, до этого еще далеко, мало ли что может случиться. А вот сорок тысяч мельдов… Майе нужно было раздобыть всего тысяч восемь или девять, какую-то часть послать в Тонильду, Морке и ее дочерям (после смерти Таррина Майя часто об этом задумывалась). В конце концов, ей, выросшей в нищете, не хотелось отказываться от предложенной неимоверной суммы. А через месяц… «Вот через месяц и посмотрим», – решила Майя.
– А вашему повелителю надо отчет давать? – спросила она.
– Нет, сайет, ничего подобного не потребуется, – улыбнулся Секрон. – О расходах подобного рода обычно не отчитываются…
Сорок тысяч мельдов! Как только Сендиль отыщет Зан-Кереля, Майя стрелой помчится к возлюбленному, да еще и с приданым не хуже, чем у баронской дочери. А как только они из империи уедут…
– Понятно, – вздохнула она. – Что ж, пойдемте, У-Секрон, у меня в подполе схрон есть. Называйте имена, а владыке Рандроноту передайте, что я ему помогу.
70
Комета и весы
Два дня спустя, после ужина, Майя встретилась с посыльным, чтобы отправить деньги в Тонильду – значительную сумму, Морка такой в жизни не видела. Майя посоветовалась с Саргетом (впрочем, не упоминая о Таррине), и виноторговец познакомил ее с одним из своих поставщиков, который регулярно отвозил партии вина в Теттит-Тонильду, за двадцать лиг от Беклы. Путь занимал три-четыре дня – груженые подводы двигались медленнее пеших путников, – но Саргет попросил своего поставщика задержаться на день в Хирдо, чтобы съездить к озеру Серрелинда. Разумеется, Майя должна была оплатить дорожные расходы.
Морка, как и сама Майя, умела разбирать простые слова – ее покойный муж озаботился, чтобы жена и приемная дочь усвоили мудреную науку чтения. Майя решила приложить к деньгам послание для Морки и наняла писчего. Понимая, что о печальной участи Таррина уже известно, Майя сообщила только, что умер он быстро и без мучений. Потом добавила, что зла на Морку не держит, передала привет Келси, Нале, Лиррите и новорожденной малышке и призналась, что Таррин раскрыл ей тайну ее рождения.
Деньги и письмо она отдала знакомому Саргета, еще раз объяснила, как добраться до хижины Морки и заручилась обещанием, что он потом расскажет ей, как поживают ее названые сестры. Неожиданно в гостиную вбежала перепуганная Огма и, не обращая внимания на гостя, схватила Майю за руки и запричитала:
– Ой, сайет, там такое! Ох, вы бы видели! О великий Крэн, спаси и сохрани! Да что же с нами теперь будет…
– Да в чем дело? – раздраженно спросила Майя. – Чего ты так всполошилась? Успокойся немедленно.
– Там в небе такое… – всхлипнула Огма.
– Где? – ошеломленно спросила Майя. – Ты что несешь?
Огма упала на колени к ногам хозяйки:
– Ох, сайет, не сердитесь! Я не виновата, просто на крышу вышла, белье с веревки снять, а там… Все на улицы выбежали…
Похоже, и вправду что-то стряслось, решила Майя. Неужели народ взбунтовался? Или из Халькона дурные вести пришли? Она прислушалась, но ничего особенного не услышала и, пожав плечами, обернулась к гостю и попросила его подняться вместе с ней на крышу.
