В ночи раздавалось рычание и испуганный визг; издалека доносился многоголосый вой. «Волки!» – испугалась Майя, напряженно вслушиваясь. Неподалеку прозвучало хриплое мяуканье и фырканье. От страха она едва не лишилась чувств, вспомнив рассказы прославленных бекланских охотников. Говорили, что леопарды отчаянно защищают свои владения и что против них не выстоит даже вооруженный воин, поэтому этих хищников обходили стороной.
Майя вгляделась в темноту: в кустах разноцветными огоньками – красными, желтыми, зелеными – мерцали чьи-то глаза. За путниками следили, и явно не с добрыми намерениями, а бежать некуда и спрятаться негде.
Мериса по-детски безмятежно спала рядом. «Как странно, – вздохнула Майя. – Мериса, дерзкая и своенравная, сегодня покорно сносила все тяготы пути. От нее больше толку, чем от меня…»
Зирек медленно расхаживал у костра, держа наготове лук со стрелами. Майя встала и засеменила к нему, неловко зажав между ног окровавленную тряпицу. Он молча улыбнулся.
– Слушай, как мы отсюда выберемся? – прошептала она.
– Не волнуйся, твой поклонник нас выведет, – ответил он, лукаво изогнув бровь.
– Мой поклонник?! – гневно зашипела Майя – ей было не до шуток.
– Ну ладно, твой возлюбленный… – невозмутимо заявил Зирек. – У вас же с ним любовь была…
– Да ну тебя! Прекрати сейчас же. Он меня терпеть не может, думает, я его обманула.
– Может, и думает, но разлюбить тебя не в силах, я же вижу.
– Откуда ты знаешь? Он что, тебе сказал?
– Нет, только я знаю, и все тут. Хоть он и глядит на тебя волком, все равно любовь не скроешь.
– Анда-Нокомис тоже на меня сердит.
– Но вы же с ним не были любовниками… Он тебя просто любит.
– Чего? Ох, Зирек, что за вздор ты несешь!
– Знаешь, мужчины часто замечают то, чего женщины не видят, и наоборот. Так что я тебе не вру. На что угодно готов поспорить… Впрочем, сейчас мне спорить не на что, вот если до Сантиля доберемся, тогда… Сантиль меня обязательно наградит. Может, даже поместье даст.
– И вы с Мерисой поженитесь?
Зирек покосился на нее и хитро подмигнул:
– Не об этом сейчас речь, а о тебе. Твой катриец – парень надежный, я ему доверяю. Он смелый и не дурак. Вот увидишь, он нас отсюда выведет. – Он ногой подтолкнул полено в костер, подкинул хвороста, чтобы пламя разгорелось ярче. – Вдобавок он тебя любит.
Где-то за деревьями отчаянно завизжал какой-то крупный зверь – обезьяна, дживда или хаккукар. Майя с Зиреком испуганно переглянулись, но все тут же стихло.
– И поэтому приложит все усилия, чтобы мы отсюда выбрались, – продолжил Зирек. – Так уж суждено, не сомневайся. Смерть нам не грозит – нам всем есть ради чего жить.
– Даже Мерисе?
– Ха, у нее для этого гораздо больше причин, чем у нас всех, вместе взятых.
– Это почему же?
– Ей невтерпеж, чтобы все мужчины на свете ее отбастали. Она мимо себя никого не пропустит. Даже когда мы на складе прятались, и то умудрилась ублажать и Малендика, и Н’Кесита, и работников его… Я больше всего боялся, что нас поймают, а ей хоть бы что. – Зирек поглядел на звездное небо, поворошил костер деревянным копьем и сказал: – Знаешь, а ведь это я на Таррина донес…
– Кому? Сенчо?
– Ну у тебя же с Таррином что-то было…
– Откуда ты знаешь?
– Коробейники слухами живут, а Мирзат – городок небольшой, сплетни по нему быстро разлетаются. Жаль Таррина, конечно, но мне надо было Сенчо убедить, что я Леопардам верен. Хотя, если честно, Таррин сам во всем виноват – Сенчо про него известно было, прежде чем я его имя назвал.
– Ох, это дело прошлое! – вздохнула Майя.
– Я его предупредил, только он, дурак этакий, не послушал, ничего всерьез не принимал, все бахвалился: мол, он самый хитрый, всех вокруг пальца обведет. Да куда там! Даже Сантиль хотел от него избавиться… Таррин же горазд был языком трепать. Прости меня, Майя, я давно тебе признаться хотел, чтобы камень с души снять.
– Дело прошлое, – повторила она. – Таррин сам себе первый враг был, теперь я это понимаю. А Бекла, Сенчо и Леопарды – это все позади.
– Тебе, может, и позади, а вот Оккуле… Ты же знаешь, она еще в Теттите обет своей богине дала за отца отомстить. По-моему, слово свое она сдержит.
– Я за нее всем богам молюсь, и днем и ночью, – ответила Майя.
Зирек кивнул и поцеловал ей руку:
– Ну что, мне время вышло. Пойду я катрийца будить, а ты ложись спать, отдохни. Ночь на исходе, завтра нелегко придется. А бояться тебе нечего – звери к огню не подойдут.
Майя расцеловала его в обе щеки и улеглась на свое место у костра. Разговор с Зиреком ее успокоил, вот только слова коробейника о Зан-Кереле и Анда-Нокомисе не шли у нее из головы. Ночные шорохи не стихали, в чаще по-прежнему зловеще мерцали горящие глаза, но Майя так устала, что ей было все равно. «Пусть меня съедят, я все одно не проснусь», – подумала она и заснула крепким, безмятежным сном юности.
90
Вниз по Даулисе
Утром Майя раскрыла глаза и тут же встретилась взглядом с Зан-Керелем. Юноша пристально смотрел на нее, будто любовался издалека, с затаенной тоской – так провожают завистливым взором роскошную барку, скользящую по озеру. Впрочем, он тут же отвел глаза.
Майя огляделась. У костра никого не было.
– А где остальные? – спросила она, впервые обращаясь к Зан-Керелю напрямую.
– На охоту ушли.
«А он почему остался? – удивилась она. – От него на охоте больше пользы, чем от Анда-Нокомиса».
Зан-Керель молча отвернулся, и Майе стало неловко. Она протерла заспанные глаза и отошла в кусты – справить нужду и привести себя в порядок.
Вернулась на поляну она только тогда, когда услышала приближение охотников.
Мерисе повезло больше других: она подстрелила обезьяну. Зирек выпустил стрелу в попугая, но промахнулся. Впрочем, все охотники пребывали в приподнятом настроении.
Майя поздравила Мерису с добычей.
– Я всегда стрелять умела, – улыбнулась белишбанка. – Латто говорил, что у меня глазомер хороший. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится…
– Ну это кому как, – заметил Зирек.
Майя с трудом сдержала улыбку, – похоже, иногда поведение Мерисы задевало коробейника.
Зан-Керель Майиным кинжалом освежевал, выпотрошил и разделал обезьяну. Поджаренное на углях мясо – особенно почки – оказалось неожиданно вкусным. Майя, вытирая клинок о траву, вспомнила слова Зирека о том, что смерть им не грозит. «Наверное, он прав, – подумала она. – Эх, если бы еще и все желания исполнились…»
Путники направились на запад и вскоре снова затерялись в непроходимой чаще. Майю охватило отчаяние: сколько можно брести неизвестно куда по дремучему лесу!
