– Подождите, я ее позову, – пророкотал исполин.
Майя расхаживала по комнате, разглядывая новехонькую мебель, убранство и картины на стенах – в основном скабрезного содержания, но одна изображала пару лебедей, летящих над озером.
На изящном лакированном столике у стены красовались безделушки – серебряные свечные щипцы в форме дракона, саркидские снопы из драгоценного зильтата, замысловатая бонбоньерка из золотой филиграни, – среди которых Майя заметила небольшую статуэтку зеленого камня: козла, покрывающего козу. Точно такая же статуэтка, привезенная из дальних земель за Йельдашеем, стояла в обеденном зале Сенчо. Второй такой быть не могло. Майя подошла поближе и наклонилась над столиком, но тут вернулся исполинский вышибала и жестом попросил ее подойти к раскрытому окну.
У окна темнела женская фигура. Женщина стояла спиной к Майе и смотрела в сад. Должно быть, она неслышно вошла в гостиную из коридора. Майя подошла к ней, поднялась по ступенькам и почтительно приложила ладонь ко лбу.
– Сайет Альминида, спасибо, что согласились меня…
– Здравствуй, Майя, – произнесла женщина и обернулась.
Майя ошеломленно посмотрела на нее и с испуганным криком отпрянула, схватившись за колонну:
– Теревинфия!
99
Кабальная сделка
Непроизвольно Майю обуял безудержный страх – у Сенчо все невольницы боялись Теревинфии, потому что она с неимоверным коварством и хитроумием всегда отстаивала свои интересы; участь Мерисы служила тому примером. Даже Оккула, вынашивая отчаянные планы отмщения, относилась к ней с опаской. Теревинфия не обладала ни душевной теплотой, ни сердечностью; в отличие, к примеру, от Сессендрисы, ее окружал зловещий ореол властности и подозрительности, вдобавок двигалась она бесшумно и никогда не выдавала того, что ей известно. С Майей она не виделась с того самого вечера, как невольницы ушли с Сенчо на пиршество у озера Крюк. От страха Майя совсем забыла, что с тех пор произошло много самых разнообразных и невероятных событий, но больше всего в Теревинфии пугала ее способность появляться в самых неожиданных местах и в самую неподходящую минуту – вот как сейчас.
Майя, опираясь о колонну, перевела дух. Теревинфия с величественной улыбкой приблизилась, обняла Майю и повела ее в занавешенный проем чуть дальше по коридору – именно через него, очевидно, она и вошла.
– Пойдем ко мне в покои, – произнесла Теревинфия. – Надеюсь, наша встреча тебя обрадовала так же, как меня, – когда Меска мне рассказала, что случилось, я так сразу и подумала, что это ты.
Майя сгорала от желания броситься наутек, однако покорно последовала за Теревинфией, зная, что сопротивляться бесполезно. «Никаких причин для страха нет, – уговаривала она себя, – наоборот, радоваться надо, что знакомую встретила». Вдобавок Теревинфия прикарманила немало денег, заработанных Майей, а сама Майя всегда вела себя послушно. И все же страх не отпускал: с Теревинфией вечно приходилось держаться настороже. «Она больше надо мной не властна! – с отчаянием думала Майя. – Не властна, и все тут. Никакая она не сайет!» Однако все доводы были бессильны: перед Майей был не друг, а враг.
– Ах, вот уж не ожидала вас здесь встретить! – с напускной небрежностью заметила она. – Вы прекрасно устроились! А почему в Найбриле, в такой глуши?
– Ты же понимаешь, что мне это на руку, – ответила Теревинфия и, открыв дверь слева, пригласила Майю войти.
В небольших прохладных покоях на полу, выложенном бледно-зеленой плиткой, стояли два ложа, стол и скамьи. Окно, закрытое решетчатыми ставнями, выходило на запад, и по полу скользили пятна солнечного света.
– Присаживайся, – сказала Теревинфия. – Ты, наверное, устала на жаре. Выпей вина, отдохни.
Майя, которой было не до отдыха, осталась стоять посредине комнаты. Теревинфия вышла кликнуть прислугу (ей ответил девичий голосок), а потом вернулась и, пожав плечами, опустилась на ложе.
– Ах, Майя, какая же ты красавица! Слава и почет пошли тебе на пользу, ты живешь в достатке… Точнее, жила. Как тебя в Найбрил занесло? – Теревинфия, обернув к Майе широкое смуглое лицо, откинулась на ложе и лениво взглянула на гостью из-под опущенных век.
– Я из Беклы сбежала, потому что Форнида хотела меня убить, – ответила Майя, догадываясь, что ничего скрывать не стоит.
Теревинфия равнодушно кивнула, словно Майя сказала, что уехала в деревню поправить здоровье.
– Так ты здесь одна?
– Нет, со мной Байуб-Оталь и катриец из свиты короля Карната.
– Катриец? – Теревинфия удивленно изогнула бровь. – И Байуб-Оталь? Я думала, его под Раллуром убили.
– Нет, их взяли в плен, но нам удалось бежать.
В дверь постучали. Хрупкая одиннадцатилетняя девчушка, одетая не по возрасту крикливо, внесла в гостиную кувшин вина, чаши, преоны и орехи серрардо, поставила поднос на стол и поспешно удалилась. Она чем-то напомнила Майе сводную сестренку, Келси.
– А не мала она здесь прислуживать? – спросила Майя.
– Ничего, подрастет, – ответила Теревинфия. – Способная девочка, науку быстро усваивает.
Она наполнила чаши, и Майя внезапно испугалась, что вино отравлено. Глупости, конечно, – зачем Теревинфии ее убивать? Впрочем, мало ли зачем: Форниде угодить, из зависти, из жадности…
– Байуб-Оталь знает, где я, – торопливо сказала Майя.
– Разумеется, – ответила Теревинфия и пригубила вино.
Майя тоже сделала глоток и посмотрела в чашу: вино как вино, ничего особенного. Дрожащей рукой она взяла с подноса преон, надкусила.
– А как Оккула поживает? – неожиданно осведомилась Теревинфия.
– Оккула? Прекрасно… Ну, то есть у нее все было хорошо.
Теревинфия молча смотрела на нее, ясно давая понять, что ждет дальнейших объяснений.
– После убийства верховного советника ее схватили и в храм увели…
– Вас обеих схватили, – напомнила Теревинфия.
– Но благая владычица ее к себе забрала, – добавила Майя.
– Правда? А почему же Форнида тебя убить хочет?
– Чтобы меня благой владычицей не избрали, вот почему. Только я все равно не собиралась…
– Ну конечно, тебе не до того было. Вы с Оккулой хельдрилам помогали, убийство верховного советника подстроили, – заметила Теревинфия, злобно сверкнув глазами.
Серрелинда бесстрашно взглянула ей в лицо.
– Я тут ни при чем, – сказала Майя. – Я вообще ничего не знала.
– Так я тебе и поверила!
– Хотите верьте, хотите нет. Я вам честно признаюсь – мне не жаль, что его убили, но моей вины в его смерти нет.
– Значит, это дело рук Оккулы?
– Понятия не имею.
– Не может быть! Вы же с ней были не разлей вода. Неужели она тебе даже словом не обмолвилась?
