– Ах, златокудрая богиня! – воскликнул молодой человек. – Мы с вами на Халькурниле встретились в тот самый день, когда в Беклу новую статую Аэрты привезли, помните?
– Да, мой повелитель, – ответила Майя, неловко улыбнувшись и с опаской глядя на юношу.
– Вот только я забыл представиться…
Неожиданно Майя осмелела: раз уж он держит себя приветливо и шутит, она ответит ему в тон.
– Да, мой повелитель, вы забыли. Вот только слава ваша далеко разнеслась. Я знаю, кто вы, – работа у меня такая.
Молодой человек рассмеялся:
– Разумеется. И как работа? Тебя продали, я погляжу. А кому?
– Верховному советнику У-Сенчо, мой повелитель.
– Что ж, выбора у тебя не было, – расстроенно вздохнул юноша. – А где твоя чернокожая подруга?
– Нас вместе продали, только ее на пиршество не взяли.
– Ну, мы с тобой еще увидимся, а сейчас мне пора, а то моя знакомая решит, будто я что-то дурное задумал… – Он небрежно махнул Майе и удалился.
– Ну и дела! – воскликнула Мериса. – Это же Эльвер-ка-Виррион.
– Ага, – кивнула Майя.
– Вы знакомы?
– Да.
Дальше расспрашивать Мериса не стала, потому что все гости уже расселись по местам и ждали появления маршала со свитой. Кембри – крепко сложенный, широкоплечий великан – первым взошел на помост. Потом, согласно обычаю, маршал помог подняться каждому из своих гостей, рассадил их на отведенные места и возложил каждому на голову венок, заботливо выбирая подходящий. В это время солдаты принесли на помост носилки Сенчо.
Верховный советник, предвкушая оргию наслаждений, не озаботился нарядом, хотя ради приличия прикрыл жирные телеса отрезом белой, расшитой золотом ткани, который уже пропитался потом. В складках пухлых рук поблескивали широкие серебряные браслеты, усыпанные драгоценными камнями; шею обвивала золотая цепь, на которой болтался перстень с громадным рубином, – он не налезал ни на один из толстых пальцев верховного советника. Майя изумилась, как эту тушу втащили по лестницам. Носилки установили вровень с ложем, куда верховного советника с неимоверным усилием перенесли четыре раба. Мериса обтерла Сенчо лицо и плечи мягким полотенцем, смоченным теплой водой, и жестом велела Майе подложить еще подушек под хозяйский живот и ноги. Наконец Сенчо удовлетворенно вздохнул и дал девушкам понять, что в их услугах пока не нуждается.
Проделывая все это, Сенчо не выказывал ни малейшей неловкости. Он прекрасно знал, что большинство гостей ему завидуют и боятся его гнева. Богатство и могущество верховного советника внушало им восхищение и страх, поэтому они с восторгом глядели на толстяка, который был не в состоянии самостоятельно пройти десяток шагов. Не смущало Сенчо и то, что ему, единственному из присутствующих, прислуживали две невольницы, – превосходные рабыни обошлись ему в целое состояние и удовлетворяли его малейшее желание лучше любой шерны.
Как только Кембри закончил ритуальное приветствие, все собравшиеся на помосте повернулись к гостям в зале и, воздев руки, поблагодарили за оказанные им почести. Маршал обратился к присутствующим, пожелал им счастливого мелекрила и передал поздравления благой владычицы, выразив глубокое сожаление, что недомогание не позволяет ей присутствовать на пиршестве. После этого он торжественно испросил у Дераккона, верховного барона Беклы, позволения начать торжества.
Час спустя Майя пребывала в совершеннейшем изумлении. Ей казалось, что она спит и видит сон. Подобного изобилия она и вообразить себе не могла, но пиршество только начиналось. Разумеется, Майя не догадывалась, что знатные господа привыкли к чревоугодию. Перемены блюд следовали одна за другой, так чтобы доставить обжорам наибольшее удовольствие. Сначала подали закуски – крошечные пряные печенья, рыбные блинчики, куриную печенку с перцем и грибами, а также разнообразные супы – артишоковый с зайчатиной, густую уху, холодный огуречный с мятой, яичный с лимонным соком. Потом гостей обнесли брамбой – рыбой, выращенной в садках на озере Крюк, – запеченной целиком в масле; за этим последовала паровая форель и раки в остром зеленом соусе сериабр. Утолив первый голод, гости решили передохнуть. Рабы распахнули окна – в залу ворвался прохладный свежий воздух и монотонный шум дождя – и предложили присутствующим влажные полотенца и чаши с лимонной водой.
Распорядитель объяснил Майе, что ей позволено есть вместе со всеми, и она быстро насытилась. Мериса предупредила ее не пить много вина, но с непривычки Майя захмелела всего от нескольких глотков. Мысли ее унеслись к родному дому, где она совсем недавно выпрашивала у Келси кусочек черствого хлеба. «Морка, наверное, уже родила. Может быть, мальчика… – рассеянно думала она. – А как там Таррин?» Впрочем, она не тосковала по убогой хижине в тонильданской глуши – там не было места сытой девушке в богатом наряде. Майя, скромно потупив взор, сидела на табурете и исподволь наблюдала за полуобнаженной шерной с пышными формами, которая, запрокинув голову, растянулась на ложе, а здоровяк в пурпурном одеянии скармливал ей лакомые кусочки и заботливо подносил кубок к пухлым губам девушки. Глядя на них, Майя больше не чувствовала себя наивной простушкой.
Наконец окна затворили, и глашатай пригласил гостей рассаживаться по местам. В залу попарно вошли тридцать рабов, неся огромные серебряные блюда с олениной. За ними проследовала вторая процессия – с жареной говядиной; затем третья – с подрумяненными поросятами, а четвертая – с запеченными фазанами и индейками. Рабы ловко разделывали мясо на сервировочных столиках, а гостям тем временем подали овощи и всевозможные приправы. Гости начали вставать из-за столов и устраиваться на ложах вместе со своими прелестными спутницами.
До этого времени верховному советнику не требовалась помощь наложниц – рабы обносили его яствами и питьем, как и прочих гостей маршала. Неожиданно Сенчо нетерпеливо фыркнул и жестом подозвал к себе Мерису. Она осторожно обтерла ему лицо и заплывшее тело, старательно приподнимая каждую складку жира, размяла в ладонях горсть сухих трав с острым, резким запахом и поднесла к хозяйскому носу, а потом, подтолкнув к Майе вытянутый серебряный сосуд с узким горлышком и вместительной емкостью на конце, указала в изножье ложа. Покатые бока сосуда украшали изображения пухлых мальчуганов, писающих друг на друга. Майя непонимающе посмотрела на нее. Мериса досадливо вздохнула и объяснила, что делать. Майя дрожащими руками приподняла краешек шитой золотом ткани и, неуверенно ощупав дряблую, потную плоть, поднесла холодный краешек сосуда куда требовалось. Верховный советник с наслаждением облегчился. Один из рабов тут же протянул Майе чистое полотенце, принял у нее из рук сосуд, накрыл его салфеткой и вынес из залы.
Мериса, нетерпеливо прищелкнув пальцами, взяла чашу, наполненную ароматическим маслом, и кивнула, давая Майе понять, что ей следует встать с другой стороны ложа. Белишбанская невольница откинула раззолоченную ткань с громадного тела и выставила масло перед Майей, веля ей растереть хозяйское пузо.
Чуть погодя Сенчо недовольно запыхтел, заворочался и раздраженно помотал головой. Мериса сунула чашу в руки Майи и сама начала умело разминать и поглаживать брюхо верховного советника.
