– Не знаю, мой повелитель.
– Что все это значит?
– Простите, мой повелитель, я думала, она вам объяснила… – запинаясь, начала Майя. – Разве она не сказала…
– Разве она не сказала… – произнес Эльвер-ка-Виррион одновременно с Майей, подавил смешок и обратился к Эвд-Экахлону: – Прошу прощения. Надеюсь, ваш приятель скоро придет в себя. Поверьте, я не предполагал, что все так обернется.
Наследник уртайского престола угрюмо кивнул, и Эльвер-ка-Виррион вернулся к гостям.
У Майи кружилась голова из-за пережитого страха и от волнения за судьбу Оккулы. Она утерла испарину со лба и, обессиленно закрыв глаза, задышала глубоко и ровно.
– Может, лучше на воздух выйти? – предложил Байуб-Оталь. – Пойдем со мной, прогуляемся.
Он вывел Майю из пиршественной залы в пустой коридор, помог спуститься по лестнице и открыл дверь на освещенную фонарями крытую галерею над внутренним двориком. Ночная прохлада пахла дождем. С востока дул легкий ветерок. Майя вытянула руку с балкона, однако навес надежно защищал от дождя.
– Ну как, полегчало? – спросил Байуб-Оталь.
– Не беспокойтесь, мой повелитель, со мной все в порядке. Просто голова закружилась. Наверняка не у меня одной.
– Вы же с этой девушкой знакомы?
– Да, она – моя лучшая подруга.
– И ты прежде не видела этого представления?
– Нет, мой повелитель. Я даже не догадывалась, что она задумала.
– Поэтому ты так испугалась?
– А вы не испугались?
– Нет.
– Да ладно врать-то! – воскликнула Майя, забывшись. – Все гости от страха головы потеряли, особенно когда… ну, с ножом.
– С каким ножом?
– С тем, который она вашему приятелю дала, в самом конце. А как жутко у нее кровь изо рта капала!
– Кровь изо рта – известный прием, для этого пузырек с кровью за щеку прячут. Вот только ножа я не видел.
– Правда? А я видела. И приятель ваш видел, потому что своими руками его взял и в грудь себе воткнул.
Поразмыслив, Байуб-Оталь заметил:
– Ну, об этом мы у него самого спросим.
– Без толку все это – он же не помнит ничего. Во всяком случае, мне так показалось.
Байуб-Оталь снова задумался.
– Что ж, Майя… – наконец произнес он. – Тебя же Майей зовут, так? Я скажу тебе, что я обо всем этом думаю, а ты хочешь – верь, хочешь – не верь. Твоя подруга своим выступлением одурманила Ка-Ротона, вроде как околдовала. Он молод, очень впечатлителен и не особо умен – на таких людей это всегда действует. Вдобавок темнота, барабаны, немигающий взгляд… вполне возможно, что бедняга на самом деле нож увидел. Больше всего меня удивляет, что нож видела и ты.
– И не только я, мой повелитель, – обиженно возразила Майя.
Байуб-Оталь, опершись о каменный бортик, внимательно посмотрел на нее. Где-то распахнулась дверь, в полосе света заблестела мокрая брусчатка.
– Значит, твоя подруга – колдунья?
– Оккула? Нет, что вы!
– Понимаешь, мне просто интересно, часто она заставляет других видеть то, чего на самом деле нет?
– Нет, такого прежде не случалось.
– Такого? А что еще случалось?
– Это вы у нее спросите, – дерзко ответила Майя, ожидая строгой отповеди.
– Что ж, придется спросить, – вздохнул Байуб-Оталь. – Пожалуй, нам пора возвращаться. Подруга твоя двести мельдов честно выиграла, и я с удовольствием ей заплачу.
30
Байуб-Оталь
В пиршественной зале Оккулы не было, но Сессендриса сказала Майе, что ее подруга после представления лишилась чувств.
– Вышла и упала без сил! – с невольным восхищением добавила сайет. – Зато выступила великолепно. Тебе страшно было, Майя?
– Очень! А вы в самом конце нож видели?
– По-моему, да. Сейчас все друг друга об этом спрашивают. Но уртаец его точно видел.
Майя попросила провести ее к Оккуле.
Подруга, накрытая шкурами, в изнеможении растянулась на ложе в небольшой комнатке. Сайет встревоженно поглядела на нее, справилась о самочувствии и поспешно удалилась, оставив подруг наедине.
– Ох, слава Крэну, что тебя ко мне привели, банзи! У этих уродов вина не допросишься. Налей-ка мне, да побольше.
Майя подала Оккуле кубок, и та жадно осушила его.
– Ну вот, сразу полегчало, – вздохнула она, устраиваясь поудобнее. – Теперь все в порядке.
– Байуб-Оталь тебе хочет двести мельдов заплатить!
– Да ну его! Я не из-за денег старалась.
– А из-за чего?
– Из-за того, что этот мерзавец меня разозлил! Руки начал распускать, тебя за дельды лапал, будто ему все позволено… Ничего, теперь надолго запомнит.
– Правда? Ты все это ради меня устроила?! – ахнула Майя.
– Послушай, банзи, дело вот в чем, – ответила Оккула. – Нам с тобой главное – наверх вскарабкаться, а не вниз, так? Если ты приглянулась знатному господину, я не возражаю. Нас сюда из-за уртайцев пригласили, но ежели разобраться, то среди них важны всего лишь двое, остальные – мальчишки сопливые, ничего не значат. Вот только одного из этих двоих мы не интересуем, сдох бычок, правильно?
Майя с улыбкой кивнула – подруга, как обычно, верно оценила положение дел.
– Уж не знаю, чего этому Байуб-Оталю угодно, – продолжила Оккула. – А как я ушла, явилась Неннонира, которую Эльвер-ка-Виррион к Эвд-Экахлону подослал – недаром, конечно. И что из этого следует? С сопляками бастаться – себе дороже. Я этого делать не собираюсь и тебе не позволю. Мы с тобой, банзи, выше метим, даром что невольницы.
– Да? А Эльвер-ка-Виррион тебя потом искал, очень гневался…
Оккула резко обернулась к Майе и обняла ее за плечи:
– Понимаешь, меня этот уртайский мальчишка разозлил, вот я и решила его проучить. А Эльвер-ка-Вирриона не бойся, ничего он с нами не сделает. Вот погоди, через несколько дней такие слухи по городу пойдут…
– Ах, Оккула, я так испугалась! Да что там, все испугались… Ты всегда и всем так можешь глаза отвести?
– Нет, для этого надо… ну, взъяриться, что ли, чтобы внутри до зуда дошло. Никогда не знаешь, получится или нет. Я вот и сейчас не понимаю, получилось ли. В смысле, нож все видели?
– По-моему, да. Во всяком случае, я видела. Ох и жутко стало!
– Для этого особый настрой требуется, вот что я тебе скажу. Вроде бы как богиня тебе дар посылает, а уж из тебя он на всех выплескивается. Танцу я научилась у дильгайской танцовщицы в Теттите, это проще простого, а вот чтобы морок напустить… Кстати, как там мальчишка, очухался?
