— Он думает, что мы шизики, — скривил губы длинноволосый.
— Говорите ясней, — выпрямился Прохор. — Кто вы?
— Посланцы Владык. Ну или их личных представителей, Админов.
— Почему они сами не попросили меня помочь?
Посетители переглянулись. Младший заржал.
— Представляю эту картину! Прокуратор лично приходит к этому лоху на приём! Ой, умора! Убиться веником!
— Второй!
— Молчу, как рыба об айсберг! — Длинноволосый с трудом унял смех.
— Не понимаю вашего веселья, — сухо сказал Прохор. — Или говорите всё, без намёков, или освободите кабинет.
— Щас! — развёл руки в стороны и шаркнул ножкой длинноволосый.
— Вам будет всё доложено в своё время, главное, чтобы вы добровольно… м-м… согласились работать с нами.
— Говорите сейчас! — упёрся Прохор.
— Вы не понимаете…
— Освободите помещение!
— Я говорил, что он тупой лекаришка? — ощерился молодой. — Говорил. Говорил, что он не пойдёт на сделку? Говорил. Это третий превалитет, они здесь все такие… честные и совестливые. Предлагаю нейтрализовать и не мучиться. У нас ещё есть резерв.
— Он ближе всех к Стене.
— Ближе всех к Стене второй.
— Второй недоступен, ты умного не строй.
— Ничего, найдём подход.
— Ты, что ли, будешь искать?
— У нас есть Глыба.
— Вы о чём? — спросил Прохор изумлённо, переводя взгляд с одного посетителя на другого. — Что за спектакль? Кто вы такие? Почему так ведёте себя?! Немедленно…
Оба посетителя одновременно посмотрели на доктора, в их глазах зажглось злое волчье пламя.
Прохор открыл рот, собираясь указать странным людям на дверь, но сознание его поплыло, дробясь на ручейки, и тихо погасло…
Лиха беда начало
Возвращались домой полные впечатлений.
Проведённые в гостях у ДД два дня оказались насыщенней, а главное — интересней прожитого в Суздале полугода после боя в Узилище.
Проняло даже сдержанного и уравновешенного Саблина, редко поддающегося эмоциям.
— Кошмар Фрейда, а не поездка! — сказал он, когда Прохор и Данимир сели в самолёт.
— Кошмар Фрейда вообще-то — фаллос Клейна
[24], как любит говорить наш завлаб, — рассеянно ответил Прохор, закрывая глаза. Он устал, но не столько физически, сколько психологически, потому что за истёкшие два дня пришлось прокачать через себя гигантское количество информации и новых определений. Зато они теперь умели делать почти то же, что и ДД с Таглибом, — изменять форму окружающих предметов мысленно-волевым усилием.
Самолёт взлетел.
— Не спи, — потряс локоть Прохора Саблин.
— Я не сплю, я просто моргаю с задержкой, — пробормотал Прохор.
— Ну, моргай. Как ты думаешь, этот наш опыт пригодится?
— Надо тренироваться.
— Я не о том. Мы теперь сможем отбиться от Охотников?
— Наверно… ДД же смог. А опыт — дело наживное.
— Ну да, смотря какой опыт. Ищешь по жизни счастье, а приобретаешь тот самый опыт. Иной раз кажется: вот оно, счастье! Ан нет, снова опыт.
Прохор открыл глаза, посмотрел на задумчивое лицо друга.
— Ты всё больше становишься философом.
— Жизнь заставляет, однако. Я всё больше становлюсь циником. Особенно после разговоров с ДД.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты заговорил с ним о мировом правительстве, помнишь?
— Ну и что?
— Тошно стало. По сути, мировая закулиса — это проросшая сквозь всю Числовселенную система Владык. Послушаешь академика — все превалитеты находятся под их контролем.
— Не все, но всё больше и больше. В нашем одиннадцатом числомире существует своё мировое правительство, организованное из денежных мешков Ротшильдов, Морганов, масонских орденов, иллюминатов и жрецов. Почитай Дэвида Айка, Сидорова, Чудинова, всё поймёшь. Но и оно, наше доморощенное мировое закулисье, подчиняется системе Владык. По сути, именно они с помощью своих холуёв создали теневую надгосударственную структуру, использующую все существующие методы подчинения людей, от ракет и ядерных бомб до нанотехнологий и психотроники.
— Зачем это им надо?
— Детский вопрос. Террор и психофашизм нужен Владыкам для установления нового абсолютного мирового порядка, создания Всемирного тоталитарного режима.
— Опять же — зачем?
— Чтобы выкачивать из биологической массы, до состояния которой они скоро доведут человечество, энергию, энергию и ещё раз энергию и наслаждаться процессом. Элиту Запада Владыки уже подчинили в большинстве миров.
— И в первоцифрах?
— За первоцифры я не уверен, ДД как-то проговорился, что от десятки остальные числомиры отделяет некий фильтр или мембрана, не пускающая лживых пророков, но на эту тему мы всерьёз не говорили. Хотя процесс идёт, недаром ДД хочет дойти до первого Ф-превалитета и поставить между ним и другими числомирами более плотную Стену.
— Не понимаю, что он имеет в виду. Взял бы нас с собой.
— Мы ещё не созрели. Да и Юстина меня никуда не отпустит, она и так настрадалась, меня выручая.
Саблин замолчал, глядя в иллюминатор.
Самолёт поднялся над островом на шесть километров, поднялся ещё выше, до десяти, и под ним засияло в лучах солнца сплошное пенное море облаков.
— Ты спрашивал, есть ли в первом превалитете твой родич, Прохор-первый?
— Спрашивал, ДД не знает. Я туда проскользнуть не смог, выталкивало, как пробку из воды.
— Меня тоже, — признался Саблин со вздохом. — Что же там происходит, в мире Единицы?
— ДД сказал, что там стоит генератор развёртки программ для всей Числовселенной. Он назвал его формотроном.
— Интересно, что собой представляет этот формотрон?
— Спроси чего-нибудь полегче.
Саблин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Прохор ещё какое-то время смотрел на сверкающие громады облаков, потом включил новостной канал ТВ.
Показывали западные новости, в том числе самые нелепые шоу мира.
Прохор с отвращением посмотрел, как японцы, обладающие весьма специфическим чувством юмора, покатываются со смеху, наблюдая за тем, как их соотечественники-тяжеловесы лупят друг друга лампами дневного света. Первые удары они держали нормально, однако затем появились царапины, от бойцов полетели брызги крови, на лицах появились рваные раны, что вызвало у зрителей новые приступы смеха.
