— Сбил на лету?
— Эргион, конечно, не снайперская винтовка, но он направляет мыслеволю человека туда, куда тебе надо. Птичка, кстати, превратилась в какое-то ежастое существо, но ДД вернул ему форму птицы.
— Это было забавно, — засмеялся Саблин. — Мы обалдели. Так что, едем?
Юстина машинально принялась складывать передник, хотя это было не нужно, задумалась, поглядывая на тюбик с помадой.
— И вы считаете, что я тоже… смогу?
— Без проблем!
— Хорошо, едем, только на моём транспорте. Почему всё-таки в Ляховцы?
— Нас там никто не потревожит, дом Лукерьи Ивановны стоит на отшибе, у прудочка, лес рядом.
— Хорошо, собирайтесь пока, я позвоню. — Юстина скрылась в спальне, откуда послышался её тихий голос: она отдавала какие-то приказания.
Прохор быстро побросал в сумку спортивный костюм, кое-какую домашнюю одежду, тёплые носки, берцы, пару инфобиотонов, собранных в последние два месяца, и ноутбук.
— Я готов. Ты будешь брать с собой что-нибудь?
— Уже взял, в машине лежит.
— Варя знает, куда ты едешь?
— Нет, сказал, что на тренировку за город, в один из пансионатов. Она вообще не любопытна и о наших делах почти ничего не знает, да и ни к чему ей это.
Вернулась Юстина с деловым видом, переодетая в джинсовый костюм.
— Через полчаса приедут мои мальчики на двух машинах, так что если ты на своей, — она посмотрела на Саблина, — оставишь дома.
— Я лучше возле вашего дома оставлю, — не стал возражать Данимир. — Не угонят за два дня.
— Хорошо, выходите, я догоню.
Мужчины оделись, спустились во двор.
Погода стояла тихая, давно стемнело, но снег сверкал в лучах фонарей, и звёзды в небе казались россыпями новогоднего конфетти.
Вышла Юстина с красно-белой сумкой, в белой шубке, в белой же пушистой шапочке, превращавшей её в студентку колледжа, и в красивых узорчатых сапожках фирмы «Вязьма».
Прохор взял у неё сумку.
— Ну и где твои мальчики?
Словно услышав его слова, во двор один за другим въехали два одинаковых серебристых джипа «Рендж Ровер». Распахнулись дверцы, из обоих вышли высокие плечистые парни в обычных гражданских костюмах: пуховые куртки, джинсы, вязаные шапочки.
— Лёша, поедешь во второй, за нами, — скомандовала Юстина. — Ничего особенного не предвидится, но смотреть в оба.
— Есть. — Парни понятливо кивнули и скрылись во втором джипе.
— Мы поедем в этом. — Юстина первой направилась к машине.
Уложили сумки, сели: Саблин впереди, Прохор и Юстина сзади. Водитель, белобрысый крепыш, поздоровался, тронул джип с места.
Через час они были за городом.
Опыт дело наживное
Деревня Ляховцы насчитывала около сотни дворов, окружавших лобную площадь с церковью Бориса и Глеба, построенной в далёком тысяча восемьсот шестьдесят третьем году.
Кроме церкви, достопримечательностями деревни можно было назвать отдельно стоящую часовню, памятник воинам, погибшим в Великую Отечественную войну, двухэтажный гостевой дом с кафешкой и пруд.
На краю деревни располагались домики и выгон ЗАО «Нива», на котором трудилось большинство населения деревни, на другом — пекарня, а за деревней, где улица Центральная переходила в междугородную трассу, красовался небольшой посёлок ВИП-жителей из пяти коттеджей за высоким красным забором.
Дом бабушки Лукерьи Ивановны стоял почти на берегу пруда, нынче замёрзшего и заметённого снегом, ничем не отличаясь от других таких же хат конца двадцатого века. Коттеджем назвать его не поворачивался язык. Весёленькой голубой расцветки, с шиферной крышей, крыльцом и верандой, он тоже утопал в снегу за шеренгами отлично ухоженного яблоневого сада.
Лукерья Ивановна, действительно божий одуванчик, маленькая, седая, улыбчивая, молодоглазая, приняла гостей хорошо, отвела им всю горницу и одну из спален; дети её давно разъехались по городам и весям России, комнаты пустовали, и в них всё сохранялось в том же идеальном порядке, который поддерживался уже полвека.
«Мальчики» Юстины не остались ночевать у хозяйки. На вопрос Прохора:
— А они как же?
Юстина ответила:
— За них не беспокойся, они устроятся.
Таким образом, Юстина с Прохором легли в горнице поздним вечером, а Саблин — в детской.
Проснулись в хорошем настроении, да и утро двенадцатого января выдалось хоть и морозным, но ясным и солнечным.
Русской печки дом Лукерьи Ивановны не имел, зато у неё был ТЭН и система обогрева, поэтому в доме было тепло.
Юстина встала раньше, чтобы помочь хозяйке с завтраком: продуктов они привезли из Суздаля много, — однако, как оказалось, помощи, равно как и привозных продуктов, кроме хлеба, не потребовалось.
Лукерья Ивановна, предупреждённая приятелем Саблина, приготовила овощной плов, сырники, блины и подала со сметаной, вареньем и молоком.
Мужчины налегли на эти простые яства, будто не ели три дня, и умололи за пять минут. Поблагодарили. Саблин преподнёс хозяйке красивую керамическую кружку:
— Это вам от нас!
— Ой, да не надо, милые мои, — застеснялась старушка, — вон их сколько у меня.
Действительно, кружек разного фасона и размера в горнице и на кухне было полно, они теснились на всех полках и в нишах, очевидно, коллекцию собирал кто-то из домочадцев.
— Полно, а такой нет.
— Благодарствую, гостеньки, сын всю жизнь собирал, да мне и оставил, живёт во Владимире, а там квартирки махонькие.
Лукерья Ивановна поставила кружку на одну из полок.
— Я вам помогу прибраться, — встала Юстина.
— Не надо, управлюсь, — отказалась Лукерья Ивановна, — самой делать нечего.
— Пошли во двор, — предложил Прохор, — там есть на что посмотреть.
Оделись, вышли, окунаясь в чистейший морозный воздух и солнечные лучи, шалея от свежести и тишины.
— Красота! — втянул воздух носом Саблин. — Жаль, лыжи не взяли.
— Давайте займёмся делом, — предложила менее романтично настроенная Юстина.
— Предлагаю начать с самого простого, — сказал Прохор, оглядываясь по сторонам; ему самому не терпелось проверить свои способности. — Что мы здесь видим?
Видели они ухоженный, почти свободный от снега двор, окружённый деревянным забором.
Справа стоял сарайчик под железной крышей, прикрывающий бугор погреба.
Слева располагался сарай побольше, кирпичный, где хозяйка содержала кое-какую живность: козу, гусей и кур.
