— Сарай, — предложил Саблин не моргнув глазом.
— С ума сошёл? — поинтересовалась раскрасневшаяся, вошедшая во вкус Юстина. — А если он развалится и мы его не соберём? Будешь потом ремонтировать?
— Об этом я не подумал, — почесал затылок Данимир. — Тогда опять-таки начнём с лопаты. Выбор у нас невелик, если честно.
— Пошли в лес.
— А в лесу выбор больше? Деревья да птицы.
— Хорошо, испытаем лопату. Юстик, ты сможешь?
— Если дополнительных формул не надо…
— Всё то же самое. А ты, — Прохор посмотрел на Саблина с прищуром, — поищи что-нибудь в сарае.
Данимир скрылся за дверью сарайчика.
Прохор вытащил лопату из сугроба, прислонил к чурбаку.
— Вперёд.
— К началу спектра?
— Не имеет значения.
Юстина прищурила правый глаз, будто находилась в тире и целилась в мишень из пистолета.
Облачко струения обняло лопату, и это чудесное изобретение человечества из листа фанеры с жестяной кромкой, деревянной ручки и кусочка жести в месте крепления ручки к фанере превратилось в футуристическое изделие скульптора-авангардиста.
Черенок лопаты остался круглым, но изогнулся ровной дугой. Слегка изогнутый лист фанеры превратился в идеальной формы чашу, прикреплённую к ручке блестящим кружочком металла. Шурупы при этом не выпали, только отвалился изогнутый мыс лопаты, призванный защищать фанеру от задиров.
Из сарая выглянул Саблин.
— Что примолкли? — Он увидел чудо-вещь. — Ух ты! Красота какая! Прямо хоть на выставку декоративно-прикладного ремесленничества.
— Только это уже не лопата, — пробормотал Юстина. — Ковш какой-то.
— Назад прокрути, импульсы к началу и к концу спектра различаются.
Юстина закусила губу, вытянула вперёд руку с эргионом, потом вдруг решительно сунула его в карман шубки.
Тем не менее футуристическая лопата-ковш ожила и превратилась в прежнее неказистое, но очень эффективное орудие для уборки снега. Разве что лежащий на снегу металлический ободок так и остался лежать, не спеша становиться на место. Он явно выпал из поля внимания экспериментаторши.
— Вот это по-нашему! — одобрительно бросил Саблин. — Хотя я не понял, почему ты спрятала эргион.
— Сами же говорили, что не обязательно вытаскивать его и целиться, как из снайперки.
— Нам ДД сказал. Молодец, ты первая проверила тезис.
Прохор подошёл к Юстине, обнял, прижался к холодной щеке своей щекой, посмотрел в глаза.
— Ты не представляешь, какая ты молодец!
— Представляю, — проворчала она с облегчением, подспудно сомневаясь в своих «магических» способностях. — Этот процесс действительно захватывает, не хуже чем игра в карты или в бильярд.
— Эй, я тут нашёл железяку. — Саблин вынес из сарая ржавый серп. — Раритет. Сделай из него меч.
Прохор отнял у него серп, положил на чурбак.
Юстина сосредоточилась, сжав эргион в кулачке, снова сунула руку в карман.
Серп «поёжился» и превратился в идеально круглое кольцо из металла, насаженное на рукоять.
— Ничего себе меч! — удивился Саблин. — Эту штуку метать можно, как японский сюрикэн.
— Иди дальше, — посоветовал Прохор.
Серп-кольцо превратился в сплошной диск металла.
— Понятно, спектр режущих предметов данной фигуры реализуется в круглых и плоских формах. Главное, чтобы она резала траву. Интересно, есть у этой пилы предел?
Юстина продолжала сосредоточенно смотреть на бывший серп, и его круглая модификация начала меняться каждые две-три секунды. Однако форма круга при этом менялась не сильно. Круг с острой кромкой то становился меньше, то расплывался на полметра, то становился вытянутым или кольцеобразным. Стало понятно, что превращаться в другую геометрическую фигуру он не собирается.
И всё же Юстина упорно пыталась довести эксперимент до логического конца, пока ей это не удалось.
Спустя несколько минут «дискосерп» внезапно превратился в ажурно-извивчатую конструкцию, напоминавшую кленовый лист.
Заинтересованные мужчины наклонились над ней.
— Ну и что это за абстракция? — осведомился Саблин.
Прохор взял «листосерп» в руки.
— Чистой воды фрактал!
— Это то самое, о чём говорил ДД?
— Фрактал — фигура самоподобия, есть очень красивые формы, глаз не оторвёшь. ДД рассуждал, что Числовселенная более сложна, чем нам кажется, она реализует не только простой арифметический спектр, спектр целых чисел, но и такие математические загибы, как логарифмы, дроби и мнимые числа. Фракталы — один из реализованных вариантов.
— Не помню, чтобы он такое говорил.
— Ты выходил.
— Хорошо, мальчики, это фрактальная конструкция, — напомнила о себе Юстина, — что дальше? Пройти весь спектр до конца?
— Вряд ли это возможно, — с сомнением сказал Прохор. — Фрактал будет усложняться — и только, у него нет предела. Лучше вернуть серпу прежнюю форму.
— Вот вы этим и занимайтесь, — отрезала девушка, глянув на часы. — Уже обед скоро, пойду помогу Лукерье Ивановне готовить.
Она ушла.
Саблин оценивающе повертел в руках ажурный «серп».
— Не хочу я обратно крутить, там в сарае ещё с десяток таких же серпов висит. Кстати, нет приёма, чтобы превратить эту штуковину в серп одним усилием, минуя этапы формоспектра?
— Не знаю, ДД по этому поводу ничего не говорил.
— Жаль, если такого приёма нет. — Саблин скрылся в сарае и вернулся без серпа. — Продолжим?
— После обеда, подмёрз я что-то.
— Правильно, погреться надо. Но захватывает этот процесс как наркотик, Юстя права.
Оба направились в дом.
После обеда, в начале третьего, решили прогуляться в лес. Взяли с собой нож, вилку (утаив от бабушки Лукерьи), стакан и перегоревшую электролампочку. Остальные наглядные пособия для экспериментов решили поискать в лесу: шишки еловые, ягоды рябины, кусты и какую-нибудь живность.
День по-прежнему был насквозь пронизан солнцем, тишина кругом стояла такая, что звенело в ушах, и хотя мороз держался на уровне минус десяти градусов, холода не чувствовали.
В лес уходила хорошо накатанная дорога. Как пояснила Лукерья Ивановна, это была дорога в соседнее село Липовцы, где располагалась районная школа.
Поискали тропинку от дороги, уходящую в лес, нашли. По ней, очевидно, ходили в лес жители Ляховцев, за хворостом, корой или опавшими сосновыми иголками, которые все, кто имел живность, использовали в хлевах в качестве подстилки.
