— Поэтому у меня к тебе просьба, — сказал Данияр, когда они пили чай с лимоном в гостиной, а Валерия прибиралась на кухне. — Не ходи по числомирам, не предупредив.
— Да я, в общем-то, и не хожу часто.
Саблин поднял на друга похолодевшие глаза.
— Ты не понимаешь. Я был там, в третьем числомире, где твой «родич» работает врачом. Так вот, у него были посетители, очень странные посетители, судя по отзывам, после чего он и сошёл с ума. Въезжаешь?
Прохор озадаченно пригладил бровь пальцем.
— Ты хочешь сказать…
— Что в третьем превалитете побывали Охотники. Я не знаю, как им удалось прорваться в мир первоцифр, ДД утверждал, что для них это сродни лечь на амбразуру, так как надо просачиваться сквозь какую-то «мембрану Первозакона». Но они это сделали!
Прохор поёжился.
— Что им было надо?
— Ни малейшего понятия. Но если они побывали в третьем числомире, то вполне могут нагрянуть и к нам. К тому же происшествие в восьмом числомире, где твой «братец» работает судьёй, тоже нельзя списать на случайность.
— Но если мой «родич» — судья…
— И что?
— Его могли убрать криминальные структуры, братки тех, кого он судит.
— Могли, однако лучше не рассчитывать на естественный ход событий, а готовиться к худшему. Во всяком случае, ни в третий, ни в восьмой мир не ходи, я сам во всём разберусь.
— Как?
Саблин изобразил усмешку.
— Моя трансперсоналка часто пересекается с твоей, хотя и не везде. К примеру, Саблин-третий — объездчик лошадей и живёт в Казахстане, а восьмой Саблин — вообще консультант-офтальмолог в глазном центре, правда, в Суздале.
— Как же ты собираешься разобраться с происшествиями в третьем и восьмом превалитетах? Твои «родичи» согласились помочь?
— Во-первых, я не одинок, мне помогает Таглиб.
— Кто?
— Я же тебе говорил, пустая башка, Саблин и Прохор — одиннадцатые были у ДД, и он познакомил их с арабом по имени Таглиб. Этот араб будет мне помогать и уже кое-что делает. Вернее, не он лично, а его трансперсональные двойники. Во-вторых, ради нашей общей безопасности я собираюсь… — Данияр помолчал, досасывая ломтик лимона, — использовать своих «братьев» втихую, без их соизволения. Одобряешь?
Прохор с сомнением вгляделся в невозмутимое лицо друга.
— Ты их будешь… программировать?
— Зачем программировать? Просто по мере необходимости буду управлять ими собственной мыслеволей. Понимаю, что это неэтично, что всех «родичей» надо просить, а не подавлять их волю, но я ведь не для себя стараюсь? Да и не справиться мне с миссией создания отрядов самообороны, если не привлекать «родственничков».
Прохор сжал зубы.
— Нас предупреждали… это неэтично.
— Помню, я уже поговорил со своим одиннадцатым «родичем», Данимиром, он тоже осудил мою инициативу.
Прохор покачал головой.
— Могу представить себя кем угодно, только не… рабовладельцем!
— При чём тут рабовладельцы?
— А при том, что ты будешь бросать на амбразуру, как только что говорил, не себя, а других! Будешь командовать «родичами» именно как рабами! Это правильно?!
— Успокойся.
— Ты меня поражаешь! Раньше ты никому не навязывал свою волю! Что изменилось?
— Ничего, просто я чую опасность…
— Я не буду иметь с тобой дела! — Прохор резко встал. — Если ты не откажешься от идеи использовать других!
Саблин посмотрел на него снизу вверх, не теряя природного спокойствия.
— Сядь.
— Я ухожу!
— Не кричи, Леру перепугаешь. Сядь.
Прохор постоял, подумал, сел.
Саблин съел ещё одну дольку лимона, помахал выглянувшей из кухни Валерии:
— Всё нормально, мы спорим.
Валерия скрылась.
Саблин положил руку на плечо Прохора.
— Успокойся, я не буду так делать. Я только хочу оградить тебя от неприятностей. Войну в Узилище не забыл? Второй такой не хочешь?
— Не хочу, — угрюмо сказал Прохор.
— И я не хочу. Будем готовиться… действовать законными путями. Сходи к одиннадцатому, поговори с ним, он знает больше, чем я. ДД дал им абсолютно новую инфу, связанную с формоспектром. Я обалдел, когда услышал.
— От кого услышал?
— От своего «братца» — Данимира. Если мы овладеем приёмами изменения формы — как они, никакие Охотники будут нам не страшны.
— Чего же одиннадцатый молчит как партизан, ничего не говорит?
— Сам к нему сходи.
Прохор помолчал, остывая.
— Конечно, схожу. И всё же ты там полегче…
— Не уговаривай, я всё понимаю, попытаюсь объяснить своим «родичам», что надо делать.
— О чём хоть идёт речь? Я имею в виду… этот… формоспектр.
— Все объекты имеют спектр форм, в котором они существуют как функционально ориентированные единицы. Но пусть тебе об этом расскажет одиннадцатый, он математик, я же могу что-нибудь упустить из виду.
Снова появилась Валерия, пухлая блондинка с ямочками на щеках, присела рядом с мужем, одетая в тёплый байковый халатик.
Прохор помнил жалобы Дана, что Лера не желает выходить замуж, ссылаясь на вечную занятость, и с интересом наблюдал за отношениями столь разных людей. Однако, судя по довольному виду Данияра, всё было нормально.
— О чём беседуем?
— Вот, прикидываем, не махнуть ли в Австрию на несколько дней, — сказал Саблин, почти не кривя душой. — Устя улетела в Ишгль на соревнования, почему бы и нам к ней не присоединиться? Ты сможешь отпроситься на пятницу?
— Не знаю, не думала, — повела плечиком Валерия. — В принципе у меня есть пара отгулов, можно взять один, если ничего форсмажорного не случится.
— Возьми.
— Хорошо, попробую.
— Тогда я пошёл, — поднялся Прохор. — Благодарствую за угощение, я в долгу, поэтому приглашаю вас завтра отужинать в ресторанчик. Возражения есть?
— Конечно, нет. С удовольствием, — улыбнулась Валерия.
— Ну и отлично, созвонимся.
Саблин проводил Прохора до машины.
— Заметишь слежку — сразу дай знать. И очень осторожно ходи по «родичам». Судя по опыту Узилища, Владыки умеют устраивать засады и владеют способом удерживать «души» в головах людей.
— Ладно, — сказал Прохор, пожимая руку другу.
Путь от квартиры Саблиных, съёмной, конечно, до собственной (тоже съёмной, хотя у обеих пар были расчёты купить в Вологде собственное жилище) занял всего двадцать минут. Они и квартиры выбирали с таким расчётом, чтобы жить рядом: квартира Саблиных располагалась на улице Жданова, а Шатаевых — на Первомайской, недалеко от речного вокзала.
