— Я уеду завтра. Ты обещал мне показать, как можно выходить из башки и бродить по «матрёшке».
Прохор покатал по столу шарик из хлеба.
— Это опасно, Дан.
— Вот тебе на! — удивился Саблин. — Сам ходишь, тебе не опасно? Если я научусь выбираться в числомиры, то смогу сопровождать тебя везде, где можно.
Прохор помолчал, посматривая на приносящий умиротворение пейзаж, прислушиваясь к далёкому пению петухов.
— Хорошо, завтра.
— Сегодня!
Прохор покачал головой, честно признался:
— Отдохнуть хочется. Сердце покоя просит.
— Как говорил один известный политический деятель, — развеселился Саблин, — сроду такого не было — и опять то же самое. Покой нам только снится.
На веранду вышел Михаил, неся двумя руками сверкающий начищенной медью самовар.
— Чаёк поспел.
— Я кисельку, — отказался Саблин.
Прохор понял, что, если откажется и он, хозяин обидится, и подвинул к самовару кружку.
* * *
До вечера они с Данимиром отдыхали, обошли окрестности села в том месте, где стояла усадьба Михаила Шулепова, и Прохор наконец посвятил Саблина в тайны «перехода души в соседние измерения».
— Помни главное, — закончил он, удовлетворённый тем вниманием, с каким Данимир прислушивался к его словам. — Алгоритм перехода передаётся элементарно, достаточно уметь концентрировать внимание и входить в трансовое состояние.
— Это часть боевых практик, — отмахнулся Саблин, — нет ничего проще.
— Начинаешь с представления геометрических фигур, входящих в композицию эргиона, создаёшь число-формо-семантическую структуру…
— Не повторяйся, я уже понял. Что главное?
— Надо научиться делать это очень быстро, как говорится — «пакетом», импульсом. Во-первых, это общее условие перехода. Во-вторых, чтобы достичь определённой числоформной композиции, соответствующей нужной числореальности, надо уметь «перелистывать» слои «матрёшки» со скоростью…
— Пулемёта!
— Не ехидничай, именно так, и даже быстрее. Повторим ещё раз?
Саблин подхватился со стула, — он сидел рядом с кроватью в комнате Прохора, на которой лежал сам Прохор, — походил под его взглядом туда-сюда, сел совершенно спокойный.
— Я всё помню, но повторю. Процесс формирования перехода состоит из пяти фаз. Первая: организация события на доречевом уровне.
— Воля.
— Фаза два: уровень мыслеформы.
— Воля — мысль.
— Третья фаза: уровень ментального моделирования.
— Абстрактно-символический.
— Четвёртая фаза: образно-символический синтез, связь цифр и форм. И пятая — выход сознания в состояние потока, проникающего в суть формы.
— Садитесь, студент, пять. По сути, это комбинация замысел — воля — мысль — объединение — решение. Подробности придётся повторять не раз. И ещё надо научиться не только погружаться в спектр числоформ, но и вовремя возвращаться обратно в тело. Оно, конечно, способно функционировать на рефлексах, но время от времени требует опорожнения от шлаков и пополнения энергоресурсов.
— То есть еды и питья. Это я понимаю. Давай попробуем?
— Тебе нужен свой эргион, этот я тебе не отдам.
— Покажи — как, я сделаю.
— Я сам тебе сделаю. Приедешь в следующий раз, он будет готов. Инструмент и материалы я взял на всякий случай.
На улице послышался звук подъехавшей автомашины, потом весёлые детские голоса.
— Михасевы детки приехали, — поднялся со стула Саблин, глянув на часы, — пошли знакомиться.
Уже после вечернего моциона, надышавшись ароматами вечерних трав, они вновь устроились в спаленке Прохора с кружками свежезаваренного чая.
— Хочу проверить свои силы, — заявил Данимир. — А ты проконтролируешь.
— Надо предупредить Михаила, — вспомнил Прохор.
— О чём?
— Что я иногда буду глух, слеп и нем. Час, два, а то и больше.
— Во время выходов? Да, я ему расскажу… о твоих способностях отключаться от всего мирского. Итак, меняемся местами, теперь ты учитель, а я ученик.
— Сядь поудобней, а лучше устройся на кровати.
Саблин послушно лёг на кровать поверх покрывала.
Прохор пристально смотрел на него, пытаясь вспомнить, что он забыл рассказать Данимиру. Саблин заметил это:
— Ты чего смотришь, как боксёр на соперника?
— Не получится — не нервничай.
— Хочешь сказать: рождённый ползать летать не может?
— У меня тоже не с первого раза вышло. Я вообще тогда не понял, что произошло. Хорошо, что мне помогли.
— Тот самый «странник по звёздам»?
— Кто?
— У Джека Лондона есть прекрасный роман «Смирительная рубашка», герой которого научился в тюрьме вылетать из тела и путешествовать по мирам.
— Я не путешествую по звёздам.
— Ну, я образно выразился. Кто он? Я имею в виду — в реальной жизни?
Прохор вспомнил встречу с ДД, как называли все математика Бурлюка, академика РАЕН, первым сформулировавшего законы когнитивной формологии. Они встретились в Москве, на конгрессе математиков, куда пригласили и Прохора, и Дмитрий Дмитриевич сразу понял, чем занимается молодой сотрудник Центра «Осколково». Он и дал первые советы Прохору, позволившие ему осознать впоследствии значение цифр и геометрических форм и стать формонавтом — путешественником по числореальностям.
— Он математик, академик… исчез… при странных обстоятельствах.
— Убили?
— Не знаю, больше я его не встречал.
— Поискал бы.
— Звонил, сказали, что уехал за рубеж.
— Что у тебя за характер? Всё приходится вытаскивать из тебя клещами. Давай эргион.
Прохор протянул модуль:
— Положи на грудь, накрой ладонью.
— Глаза закрывать?
— Как хочешь, необязательно. Я закрываю.
Саблин поёрзал, устраиваясь поудобней.
— Первый шаг — на одну цифру вверх, в десятку. И назад. Правильно?
— Десятка — совершенное число, вечный цикл в Едином, символизирует идею абсолютного совершенства…
— И числовой завершённости, — закончил Саблин. — Означает небо, абсолютную полноту и возврат к единству на высшем уровне. Я помню.
Прохор сел на стул у окна, потягивая чай.
Саблин затих, положив ладонь на миниатюрную композицию — один внутри другого, тот внутри следующего и так шесть раз — многогранник эргиона. Он долго смотрел в потолок, не двигаясь, сосредоточенный на своих ощущениях, и вдруг Прохор каким-то шестым чувством угадал, что Данимир ушёл!
