За лесом невдалеке показалась горная складка, а за ней море, которое пересекала серебристая ниточка моста из сна Прохора.
Прохор-первый, глазами которого Прохор-формонавт и смотрел на мир, повернул голову, и за городом стала видна невесомая сияющая стрела, сотканная из красивейших золотых «снежинок» и уходящая в синее-синее небо, к золотому горнилу солнца.
Прохор ахнул:
«Формотрон?!»
«Ось Прави, — ответил Прохор-первый. — Мерило Радости, Стрела Вселенной, направляющая Движение Мироздания и соединяющая Навь с Явью в Беспредельности».
«Не понял…»
«Поймёшь позже. Так какую задачу тебе поставила Чёрная нежить?»
«К-как вы её… назвали? Чёрная нежить?»
«Разве вы называете эту силу иначе?»
«Мой «родич» из одиннадцатого числомира назвал её… их… Владыками Бездн».
«Суть Зла от названия не зависит и не меняется. Родившиеся Внизу, под Чертой Духа, не раз стучались к нам, чтобы изменить Печати Законов и Ось Прави. Пока без особого успеха».
«Они… учатся».
«Чувствую… сила за тобой большая. Но ведь ты не с ними?»
«Нет!»
«Вот и славно».
Мимо проскользнула воздушная лодка, в которой сидели три девушки в красивых сарафанах, с любопытством и почтением глянувшие на Прохора-первого и поклонившиеся ему. Он ответил поклоном. Лодка удалилась, донёсся весёлый смех.
«Песенницы, — добродушно усмехнулся Прохор-первый, имевший необычное имя Про-форм-с-мир-новый, вряд ли произносимое полностью. — Сегодня праздник Лета, все будут петь и танцевать вокруг креса».
«Креста?»
«Крес — огонь, символ чистоты и возрождения. Будет разведён большой огонь, это Традиция, ей тысячи и тысячи лет».
«У нас в древности было то же самое. Это ваша столица?» — Прохор попытался показать мыслью на город внизу.
«Это Аркаль, поселение приграничного гарнизона, говоря современным языком. Здесь живут семьи пограничников. Хотя Аркаль у вас назвали бы городом культуры всепроникающей Любви или как-нибудь в том же духе».
«Пограничников? Я не видел оружия…»
«Наше оружие — Любовь, брат во числе».
«Ваш мир отличается от моего, да и от остальных числомиров. Почему?»
«А каким ты его видишь?»
«Красивым… гармоничным… тёплым… в смысле — желанным. Здесь хочется жить! Я не большой ценитель эстетики, прошу прощения».
«Это мир Прави, где главенствует Закон Совести вместе с Законом Меры и Законом Праведности. Миры Яви многолики и почти все поражены вирусом Чёрной Нежити. Но поговорим об этом в другой раз».
Летающая лодка приблизилась к сияющей невесомо-эфемерной стреле Оси Прави, замедлила полёт, остановилась.
Прохор заметил ещё два десятка таких же лодок, висящих в воздухе на разных высотах, пассажиры которых стояли и смотрели на Ось.
«Вы не боитесь?»
«Чего?»
«Подпускать людей к Оси? Они ведь могут нанести ей вред. Или это стража? То есть пограничники?»
«Совершенно верно, хотя любой человек может приблизиться к Оси на такое расстояние, которое ему доступно. Она от этого не пострадает».
«Вы можете приблизиться ещё, или это ваш… предел?»
«Я — могу».
«Как главный страж?»
«Моё предназначение — говоря опять же современным языком — сохранение матрицы Мироздания наравне с контролем этической границы Прави. Я не охранник и не сторож в обыденном понимании этих слов. Я соблюдаю правила и традиции».
«Каким образом?»
«Тем, что живу как человек и соблюдаю законы Прави».
«Разве этого достаточно? Как вам подчиняется Ось? То есть матрица?»
«Она находится в резонансе со мной. Вернее — я с ней».
«Всё равно непонятно… вы не охраняете Ось и в то же время охраняете… к ней можно приблизиться и в то же время нельзя…»
«Приглядись к ней повнимательней». Глаза Прохора-первого устремились на сияющую колонну.
Прохор-гость напряг свои чувства и — даже не увидел, а ощутил огромность колонны и удалённость от всех созерцателей. Она была рядом и одновременно — на краю Вселенной!
«Бог ты мой!»
«Ось Прави — больше символ, нежели физическое явление, каждый воспринимает её по-своему, такой, какой рисует ему его воображение, и на таком отдалении, какое олицетворяет его близость к праведности. Как далеко ты его видишь?»
Прохор с трудом избавился от смятения в душе, поднятого вопросом «родича», всмотрелся в пронзающее пространство чудесное веретено.
«Километра три… может быть, чуть меньше… хотя иногда кажется — до него чуть ли не тысяча…»
«Ты не избавлен от пороков, но стремишься от них избавиться. Возможно, твоё испытание поможет тебе».
«Какое испытание?»
«Которое ты проходишь сейчас, данное тебе жизнью. И твой выход в Первомире — ещё не финал».
А что же в таком случае финал? — хотел спросить он и не успел.
Чёрная ядовитая колючка вонзилась в затылок!
Прохор «вскрикнул», ощутив злую мощь зарождавшейся в голове «чёрной дыры». Попытался усилием воли остановить рост «дыры», которая грозила поглотить не только «душу», но и личность Прохора-первого.
Сработала программа владыческого формотрона! — пробилась сквозь окутавшую сферу мысли темноту бледная израненная мысль.
«Выбросьте меня назад! — закричал он в гаснущем мареве собственного сознания. — Они прожгли канал к генератору корректировки и включили программу!»
«Держись, второй! — сверкнул сквозь тьму огненный транспарант мысли первого. — Протяни руку!»
«Я… не вижу…»
«Открой глаза души!»
Прохор старательно «раскрыл глаза шире», пошарил вокруг «рукой» мыслеволи, задыхаясь от навалившейся духоты, и встретил горячее прикосновение «руки» «родича».
Просияло как при аннигиляции, «над головой» появилось светлое расширяющееся кольцо, повеяло «свежим ветерком».
Прохор рванулся в это кольцо изо всех сил и «вывалился» в сознание первого, замутнённое прорастающими отовсюду нитями чёрной паутины: так воображение восприняло потоки энергоинформации, рвущиеся извне — из второго числомира — в «душу» Прохора-2, а из неё — в голову Прохора-1 и дальше, в сторону Оси Прави.
Стал виден ствол Оси, пригасивший накал, окутанный потоками серебристой пыли.
Сквозь эту пыль тянулся к Оси поток иной пыли — фиолетовой, колючей, вспыхивающей багровыми звёздочками, пронизанной вспыхивающими и гаснущими, чернеющими, пронзительно-синими фонтанчиками.
Прохор понял, что так для него выглядит «вирус» — программа, запущенная меркабой — генератором числоперехода в доме мэра Вологды. И что с ним делать, он не знал.
