— Крепко насолили им наши парни, — хмыкнул старпом, абсолютно не представляя истинного положения вещей.
— Зенит! — скомандовал Тихомиров.
— Есть зенит! — отозвался начальник боевой части, активируя зенитно-ракетный комплекс «Скальпель».
— Обзор?
— В пределах двух миль никого.
— Спутники?
— Полчаса в нашем распоряжении.
— Всплываем!
Лодка начала подниматься вверх.
«Торнадо» вернулся, сделал круг над мини-субмариной.
Тихомиров вспотел, чувствуя, что опаздывает с решением.
— Пуск!
Всплывающий «Туман», способный стрелять на полном ходу, выпустил зенитную ракету, которой были доступны и более маневренные и скоростные цели.
Но за несколько секунд до уничтожения самолёта произошло нечто необъяснимое: он изменил форму!
Капитан Тихомиров не поверил глазам.
Хорошо видимый силуэт палубного штурмовика, прозванного «горбатым» за характерный абрис, вдруг превратился в нечто, напоминающее крест! Стреловидные крылья самолёта раздались в стороны, становясь похожими на огромные крылья первых самолётов начала двадцатого века, корпус из приплюснуто-овального стал прямоугольным, кабина тоже изменилась, стала гранёной. И больше Тихомирову ничего не удалось разглядеть, «Скальпель» нашёл цель.
Раздался взрыв! Изменённый неведомой силой штурмовик, не успевший ни разу выстрелить, развалился тучей обломков, огня и дымных струй, которая вонзилась в воду, не долетев до мини-подлодки полусотни метров.
Обалдевший от увиденного старпом посмотрел на капитана круглыми глазами.
— Что это было?!
— Поднять группу на борт, — распорядился Тихомиров, приходя в себя, не обращая внимания на помощника. — Мини-подлодку потопить! Аллюр два креста! У нас всего несколько минут.
Матросы бросились выполнять приказ.
Глава 4 Из бесконечности
Метафизика смерти
Отдыхать, создавая с помощью воображения и воли острова или, как говорил ДД, квазиустойчивые числорезонансы, требовалось всё чаще, и наступил момент, когда даже самый сильный из «ладьи душ» — Прохор-11 — почувствовал, что силы его иссякают.
Уже давно сомлели Прохор-2 и Юстина (это казалось удивительным, потому что в физической реальности одиннадцатого числомира она была гораздо решительнее и энергичнее Прохора), восстанавливаясь в краткие моменты отдыха, «ладьёй» управляла теперь только сдвоенная воля Прохора и Усти, а впереди так и не выплыл из мрака спасительный «свет в конце тоннеля» — мир явленный.
Навь не отпускала «танатонавтов».
Мир Нуля казался бесконечным, полным неведомых тайн, страхов, ужасов, бед и горя и непередаваемого ликования, недоступного простым смертным.
«Мы… умираем…» — прилетел печальный голосок-мысль Устиньи.
«Мы ещё живы! — возразил Прохор-11, которому давно хотелось перестать сопротивляться и блаженно уснуть. — Нас ищут, я знаю! Давай отдохнём».
«Давай…»
Остров свалился «сверху», как астероид из космоса на Землю.
Это был странный остров, сформированный двумя разными фантазиями и двумя разными пси-энергиями — Инь и Ян, мужской и женской.
Он корчился, раздираемый противоречиями, рос и уменьшался, как гора мыльной пены, а его пейзажи менялись как узоры калейдоскопа: был берег озера — стал пустыней, которая тут же, застыв на миг, превращалась в зелёные поля.
Прохор напрягся, пытаясь затормозить, замедлить калейдоскопическое мелькание острова, и это ему удалось.
Мерцание пейзажей стало плавным, а сам «астероид» достаточно плотным и устойчивым.
Выбрав кусок тверди покомфортнее: берег реки, густой перистый кустарник, жёлтый песок, блекло-голубое небо, — заметно «похудевший» «ковчег» приземлился на травяной холмик у реки.
Очнулся Прохор-2.
«Где мы?»
«Всё там же», — ответила Устя.
Их призрачные тела, сформированные памятью Прохора-11, стали видны отчётливее.
«Осторожнее, держитесь друг за друга», — предупредил он, сам в свою очередь прижимая к себе ослабевшее «тело сознания» Юстины.
«Не учи учёного», — строптиво огрызнулся Прохор-2.
Впрочем, его строптивость говорила о том, что «порох в пороховницах» у него ещё не закончился.
«Что это за пастушеская идиллия?»
Словно отвечая на его мысль, пейзаж изменился.
Лес, кустарник и река исчезли, вместо них проросла улица в окружении мрачных готических храмов, булыжная мостовая, странные будки на тротуарах, небо полиловело и покрылось несущимися серыми струями облаков.
«Осторожнее с мечтами, — недовольно помыслил Прохор-11. — Не топчи наши с Устей грёзы. Нам нужен отдых, а не экспрессия в духе Сальвадора Дали».
«Я не понимаю, где мы».
«На пути домой. Этот остров сотворили мы с Устей».
Пришла в себя Юстина.
«Куда мы свалились? Голова кружится…»
Конечно, это было иносказание, голова кружиться не могла при её полном отсутствии, но эвфемизм точно определял состояние женщины, да и всех остальных нуль-путешественников.
«Дыши глубже, сейчас пройдёт, — прижал к себе жену крепче Прохор-11. — Хотите, мы попробуем создать колодец… или ключ с холодной водой».
«Да, пить хочется», — призналась Юстина.
«Мне этот город не нравится», — жалобно сказала Устя.
«Он никому не нравится. — Прохор-11 не стал доказывать, что трансформация уголка природы в улицу мрачного города — заслуга плохого настроения «родича». — Предлагаю вернуть берег реки или поляну в лесу».
«Чтоб на нас напало какое-нибудь зверьё?» — пробурчал Прохор-2.
«Если мы его сами не создадим — это зверьё, — терпеливо заметил Прохор-11, — оно и не нападёт».
Словно отвечая на его мысль, из дома напротив того места, где стояли числопутешественники, тесно прижимаясь друг к другу, высыпала ватага… людей — не людей, скорее это были порождения ночных фантазий, в которых сплелись все уродливые черты тварей, созданных усилиями художников и кинематографистов родной реальности. Причём уроды эти всё время изменялись, то обрастая «клыками» и «когтями», то превращаясь в суперменов с чудовищными мышцами, то в закованных в сверкающую броню роботов.
Первые несколько секунд ватага общим количеством в два десятка особей просто рассматривала четвёрку «танатонавтов», которая в свою очередь оторопело дивилась на удивительных существ.
Потом испугалась Устя, ойкнула, и это послужило сигналом для атаки.
