— У вас есть п-план? — спросил Белкин, допивая
третью чашку чая с печеньем. Печенье было мягким и сильно крошилось.
Кот, которому не дали курицы, мрачно подбирал с пола крошки.
Вообще к водворению на своей территории Белкина он отнесся
вполне терпимо. Правда, постоянно следил за тем, что делает новый жилец, но
никаких отрицательных эмоций не проявлял. Впрочем, положительных тоже.
— План? — переспросил Арсений. —
Запланировать можно только похороны, все остальное делается экспромтом.
Чехарда на съемной квартире. Родственные
разборки. Таинственный портфель
— Можешь себе представить, Веня, что та глухая старуха,
которая обозвала Мерса козлом, оказывается, несколько раз приходила убирать
квартиру Папаскина, — говорил Арсений, входя в подъезд знакомого
кирпичного дома. — А я все понять не мог, чего он к ней внимание проявлял?
Решил поинтересоваться на всякий случай. Оказалось, Папаскин был с ней знаком.
Мне потребовалась вся моя сноровка, чтобы выяснить такой простой, но очень
важный факт. С этой Марьей Степановной Андрей Иванович заключил устный договор,
платил ей наличными за каждую отдельную уборку, и убиралась она там всего-то
два раза. Многого не узнаем.
— П-попробуем, — решительно заявил Белкин.
— Нет, не попробуем, это я попробую, — возразил
Арсений. — Иначе у нас тут будет комедия с Бурвилем: глухой свидетель и
заикающийся сыщик.
Они гуськом поднимались по лестнице. Впереди — Кудесников,
за ним Белкин, а вслед за Белкиным — Марина и Тамара. Только вдова, в сущности,
имела законное право войти в квартиру, которую снимал ее муж. Второй комплект
ключей она нашла в секретере. Не то чтобы Кудесников никогда не нарушал
законов, просто старался делать это как можно реже и не грешить по пустякам.
Именно на пустяках, считал он, сгорают особо умные.
— А вдруг ее нет дома? — громко спросила Тамара,
хотя ее и просили соблюдать конспирацию.
Она сейчас жила у сестры, и та всюду таскала ее с собой в
качестве моральной поддержки.
— Нет, Марья Степановна на месте, — заверил
Арсений. — Я недавно позвонил ей по телефону, и она в ответ рявкнула так,
что мне чуть голову не снесло. До сих пор гудит.
— А что мы хотим у нее узнать? — спросила Марина,
постоянно жавшаяся к Белкину.
Кудесникову эта привязанность уже не казалась странной. Ведь
сам он до сих пор так и не нашел в себе сил выселить напарника из квартиры.
Приходилось признать, что у Белкина имеются и положительные черты — он оказался
чистоплотным и отлично готовил. Кроме того, был весьма любопытным и невредным.
С ним хотелось общаться, несмотря на его заикание.
— Хотим узнать хоть что-нибудь, — ответил
он. — Мы ведь так и не выяснили, зачем ваш муж уходил по ночам и чем тут
занимался. А ведь это может стать ключевым моментом расследования.
Милиция пока не знала про эту самую квартиру, которую снимал
Папаскин, и про частных детективов. В ином случае Кудесникова, а заодно с ним и
Белкина, как говаривал один страстный меломан, поклонник его мамы, уже давно
разложили бы по нотам.
Наконец делегация добралась до нужной лестничной площадки.
Кота предусмотрительно оставили в машине. Он, впрочем, не сопротивлялся и залег
спать, свернувшись клубком. Лишь в присутствии зрителей поганец обычно
раскладывался так, чтобы ему чесали брюхо.
Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии соседей,
Кудесников отпер замок и первым вошел внутрь. Остальные по очереди втянулись за
ним. Тамара дышала ему в спину — причем весьма взволнованно, а Белкин
поддерживал Марину под локоток. Та очень нервничала, ступив на запретную
территорию. Еще бы! Ведь именно сюда муж уходил от нее по ночам. С какой целью?
Кудесникова тоже распирало совершенно детское желание узнать
— с какой целью. Он окинул взглядом пустой коридор и прошел дальше, в комнату.
Выглядела она сиротливо. Кроме мебели и занавесок в ней ничего не было — ни
посуды, ни книг, ни безделушек. Ничего такого, что могло бы пролить свет на
времяпрепровождение убитого бухгалтера. Даже корзинки для бумаг, куда он мог
бросать свои черновики. Мусорное ведро оказалось пустым, и Марья Степановна,
допрошенная впоследствии, подтвердила, что никогда отсюда ничего не выносила.
Кстати, ее легко удалось выманить из дому. Кудесникова она
узнала, но поскольку в прошлый раз так и не поняла, кто он такой, особой роли
это не играло. Узнав, что жилец напротив умер, она охотно познакомилась с
вдовой и вошла в квартиру, в которой пару раз наводила порядок.
— Вот тут он и сидел обычно, — объяснила она,
поведя рукой над письменным столом. — Работал и работал.
— Откуда вы знаете? — тотчас поймал ее на слове
Кудесников. — Андрей Иванович по ночам здесь бывал, а вы приходили
убираться днем.
Говорил он громко и отчетливо, и старуха его отлично
слышала. Кажется, ей это нравилось. Вероятно, нечасто находились собеседники,
способные долго поддерживать с ней диалог.
— Ну… Тот раз я не во вторник пришла, как договорено
было, а в понедельник. И бумаги все прямо вот так лежали, на столе. И стул был
отодвинут. Ясное дело — работал.
— А вы в бум-бум-бумаги заг-заглядывали? —
прокричал Белкин высоким голосом.
— Чего? — нахмурилась Марья Степановна, живо
обернувшись к нему. — Не расслышала я.
— Тоже мне, диктор Левитан, — проворчал
Кудесников, адресуясь к Белкину. — Дай лучше я.
— Вряд ли она заглядывала, — скептически заметила
Тамара, заправив волосы за ухо. — Может, она и читать-то не умеет.
Кудесников на эту реплику никак не среагировал, а прокричал
вопрос во второй раз:
— МарьСтепан! Вы в бумаги заглядывали?
— А как же! — всплеснула руками старуха. —
Конечно, заглядывала. Мне ж интересно. Ученый, видать, человек, раз с книжками
возится.
— На столе лежали книжки?
— Целая куча. И линейки всякие, и бумаги целая
стопа. — Она показала руками, какая была стопа.
Выглядела сегодня Марья Степановна очень представительно. Ее
коса была уложена аккуратным бубликом на затылке, вместо носков на ногах
красовались уютные ботиночки, а ночную рубашку заменил цветастый сарафан.
— А в бум-бум-бум… бумагах — что? — снова
прокричал нетерпеливый Белкин, выдвинувшись вперед.
— В бумагах что было написано? — просуфлировал
Кудесников, оттесняя напарника в сторону.
— Кто ж его знает? — пожала плечами
старуха. — Цифры — видала.
— Ну, он же бухгалтер, — хмыкнула Тамара. —
Ясное дело, не роман он сюда писать приходил.
— Картинки всякие, — продолжала
свидетельница. — Кружочки исчерканные, квадратики.
— Диаграммы, наверное, — гнула свое Тамара. —
Работу левую делал. Может, для бандитов. Я давно Маришке говорила, что не такой
у нее муж простой, каким хочет казаться. Вон, денег тетке Фаине на машину
отвалил. Да еще на какую! Дорогущую.
