— А почему это он вашей тетке дорогие подарки
делал? — насторожился Кудесников. — С какой такой стати?
— Не подарки. — Марина от негодования даже
покраснела. — Ну что ты, Тома, даже после смерти на Андрюшу наезжаешь! Он
в долг деньги дал. Мы на квартиру копили…
— Н-да… Я бы своей тетке в долг не дал, —
признался Кудесников. — Ну, может, рублей сто, не больше. У них были очень
теплые отношения, да? Может, он ей чем-то обязан?
— Ничем он ей не обязан! И отношения у них были
нормальные, — ответила Марина. Кажется, до сих пор она вообще не смотрела
на дачу денег в долг как на что-то особенное.
— Ну, не знаю, — пошла на попятный Тамара. —
Фаина очень настырная. Она приставала к Андрею и приставала. Может, ему просто
надоело? По вечерам и по выходным, когда он дома был, она постоянно у них в
квартире отиралась.
— Да, я убиралась! — громко заявила Марья
Степановна, которая внимательно вслушивалась в разговор и, как только что стало
ясно, ничего в нем не понимала. — Пыль вытирала, по полу шваброй проходила
влажной. Тут особой грязи-то не было. Чего там? Бумажки одни! — Она
пожевала губами. — Документы. Портфель у него был — все, как положено.
— Портфель? — переспросил Кудесников.
Все дни, что он вел слежку, никакого портфеля он у Папаскина
не видел. Дважды Папаскин тащил с собой термос. В нем, по всей видимости, был
кофе, без которого он жить не мог. И только.
— Рыжий такой портфель, старющий, ажно жуть берет. И
ручка у него изолентой обкручена.
— А в пор-пор… — начал было Белкин, но Арсений
остановил его движением руки.
— В портфель вы заглядывали? — прогремел он, глядя
на старуху как можно ласковее. В сущности, он был уверен, что она соврет.
Однако Марья Степановна обманула его надежды.
— А как же! — воскликнула она. — Конечно,
заглядывала. А вдруг там бомба? Может, этот пришлый мужик — террорист и наш дом
заминировал. Ночью ляжешь спать, а она как жахнет. Я телевизор смотрю.
Кудесников в душе посочувствовал соседям, представив, на какую
громкость должен быть включен тот телевизор.
— И что было в портфеле?
— Бумажки. Блокноты всякие, тетрадки, листы — все как
есть исписанные. Подчистую.
— Цифрами?
— И цифрами, и буквами. А некоторые странными
картинками изрисованы.
Сколько Кудесников ни бился, что такое в ее понимании
«странные картинки», он так и не понял. Марина никогда в жизни не видела у мужа
рыжего портфеля с ручкой, замотанной изолентой.
— У него был портфель, черный, совсем новый, очень
дорогой, из мягкой кожи. А старый, коричневый, дома на балконе стоит, набит
прочитанными журналами.
— Значит, это либо чужой портфель, либо он всегда
находился вне дома, — решил Арсений. — Нужно будет выходить на ту
фирму, в которой работал ваш муж. Вы знакомы хоть с кем-то из его
коллег? — спросил он Марину.
— Вы знаете, нет.
Тамара, которая кусала губы и явно хотела что-то вставить,
сначала сдерживала себя, а потом все же не выдержала:
— Маришка, да он тебя никогда в грош не ставил. Это в
нормальных семьях мужья как-то посвящают жен в свои дела, знакомят с друзьями.
А ты у него всегда как приживалка была. Он тебя никуда не выводил — ни в театр,
ни на выставки. У тебя даже нарядного платья нет!
— Есть у меня платье, — возразила Марина звенящим
голосом. — Просто ты не знаешь. Почему ты считаешь, что все про меня
знаешь? И про наши с Андрюшей отношения?
— Потому что у вас были дурацкие отношения, —
отрезала та. — Потому и знаю.
Глаза у нее сверкнули искренним негодованием.
— Не советовал бы я вам, — ласково сказал Кудесников, —
ругать Андрея Ивановича в присутствии свидетелей. Мало ли что следователи
подумают. Решат, что вам он так поперек горла стоял, что вы согласились помочь
своей сестре от него избавиться.
— Но это чушь собачья, — ответила Тамара, глядя на
него с неудовольствием. — Сдался он мне. Избавиться от мужа очень просто —
взять и развестись с ним. Было бы желание.
— Ты всегда старалась вызвать у меня такое
желание, — обиженно заметила Марина.
Было ясно, что она готова поспорить, но ссориться с сестрой
не намерена.
— Потому что мне было больно смотреть, как ты
мучаешься.
— Вот что, дамы, — прервал их Кудесников. —
Сейчас мы попрощаемся с Марьей Степановной, и кто-нибудь из вас спустится вниз
на разведку.
— За-за-зачем? — спросил Белкин.
— Выгляни в окно, сыщик. Возле подъезда стоит
сверкающий милицейский лимузин и топчутся какие-то типы в штатском. Не хотелось
бы мне попасть к ним в объятия. Я на разведку пойти не могу, потому как фигура
слишком заметная. Лучше всего пойти вам, Марина.
— А что делать, если меня остановят? И спросят, где я
живу и что тут делаю?
Глаза у нее были беспомощными, как у мамзели, наступившей в
лужу атласной туфлей.
— Нет, — передумал Арсений. — Лучше сходите
вы, Тамара.
— Ладно, — сразу же согласилась та. — Только
учтите, если меня поймают, я ничего скрывать от властей не буду.
— Так, вы тоже остаетесь. Белкин, придется идти тебе. В
самом деле, ты лучшая кандидатура. Им просто не хватит терпения выслушивать
твои объяснения, если вдруг что.
Белкин послушно проводил до квартиры Марью Степановну,
покивал ей головой, словно заводной слон, и отправился вниз. Неподалеку от
подъезда действительно стояла разбитая вдрызг милицейская «шестерка», возле
которой беседовали двое мужчин. Белкину хотелось послушать, о чем они говорят,
но просто так стоять поблизости было неудобно и опасно. Поэтому он решил пойти
по стопам Кудесникова и изобразить что-нибудь эдакое. Сначала вдохнул полной
грудью воздух, потянулся всем телом, показывая, как устал дома и как рад
свежему воздуху. Потом сделал несколько несложных махов руками и стал
изображать бег на месте. Поскольку на нем не было спортивного костюма и
кроссовок, выглядел он, мягко говоря, странно.
Все оставшиеся в квартире наблюдали за ним из-за занавески.
— Что это он делает? — с удивлением спросила
Тамара, привстав на цыпочки.
— Господи, кабы я знал, — пробормотал
Кудесников. — Может быть, у него все-таки съехала крыша? По крайней мере,
со стороны кажется, что он идиот.
Мужчины Белкина, конечно, заметили, но не обратили на него
внимания. Из их беседы ему почти сразу удалось понять, что в подъезде произошла
кража. Кто-то вскрыл квартиру на первом этаже и унес телевизор. Телевизор был
старый, но хозяева тем не менее страшно расстроились.
— Иван, ты не поверишь, — повествовал тот из
мужчин, что постарше. — Я стал опрашивать соседей, мол, не было ли в
последнее время чего подозрительного. Не ходил ли кто по квартирам. Ну,
газовщики-водопроводчики, как обычно. Они такую чушь несут! Будто раз глубокой
ночью милиция проводила у них в подъезде учения. Якобы проверяли бдительность
гражданского населения. Какой-то человек звонил всем подряд, требовал выйти на
лестничную площадку, а потом делал выговор, зачем это они дверь открыли
неизвестно кому! И будто был он не один, а с огромным котом, которого водил на
цепочке.
