— Отчасти.
— А какие возражения? Аргументируй свою точку зрения!
— Да ну тебя!
— И это все, что ты можешь сказать? Тебе просто крыть нечем!
— Зато ты стала слишком прогрессивная…
— По крайней мере — учусь. Давай попробуем составить план действий.
— Что ты имеешь в виду?
— А как ты себе представляешь варианты поведения? — иронично хмыкнула Светлана. В этот раз она была одета в ярко-оранжевый халат, на голове красовался такого же цвета тюрбан. — Приедешь в Италию… «Здрасте, я ваша родственница? Подайте бедной московитянке на жизнь». Да они тебя погонят взашей!
— Значит, советуешь все оставить как есть?
— Ни в коем случае! Ехать надо. Но нужно быть ко всему готовой и, если что, — дать отлуп этим родственникам.
— Как это?
— Сначала проявить полную расположенность, а там уж действовать по обстановке. Как получится.
— Как получится… — эхом откликнулась Вера.
— Надо ехать! — подытожила Светлана.
Да Вера и сама склонялась к этой мысли.
— Если что, я денег подкину. Немного, сама понимаешь, на какой я мели, но ради благого дела подруги — я готова выгрести последнее.
— Последнее не надо.
— А у меня, может, корыстные мотивы. Я планирую открыть центр йоги в Италии, и мне нужно, чтобы ты обрела там родственников.
— Думаешь, в Италии такого добра нет?
— Во всем нужна изюминка. А у меня много креативных свежих идей. Плюс, в отличие от нас, в Европе свободный рынок и здоровая конкуренция.
— Это тебе так кажется.
— Ничуть! А вообще-то посмотрим. Это, как говорится, жизнь рассудит…
* * *
Дома Анна разогрела в микроволновке пиццу, приготовила молочный коктейль и легла с едой на диван. Она планировала посмотреть английский сериал, но сосредоточиться на сюжете не смогла и выключила телевизор. Из головы не шло дело Веры Шевардиной. Не сходились концы с концами… Скорее всего это в ней говорила интуиция, которая подводила редко. Было чувство: она что-то упустила…
Раздался звонок. Данила.
Анна подняла трубку.
— Привет!
— Чем занимаешься? — поинтересовался он.
— Пришла с работы.
— Значит, расслабляешься?
— Ага! Кайфую.
— Жаль, что меня нет рядом.
— Жаль, — вздохнула Анна. — А когда ты приедешь? — Задала вопрос и осеклась. Это была почти запретная тема. Дело в том, что Данила уже два раза откладывал приезд, и она зареклась задавать ему эти вопросы. Получалось, что она навязывается…
В трубке наступило молчание.
«Так и есть, — рассердилась Анна на саму себя. — Зачем вылезла с идиотским вопросом. Могла бы и промолчать!»
— Пока не знаю, — наконец услышала она. — Очень хочу вырваться, но пока никак не получается.
«Значит, не очень-то ты и хочешь, — подумала Анна. — Хотел бы — нашел возможность».
— Ты не сердишься?
— Ничуть! — громко сказала она. — На что сердиться? Я все понимаю: дела…
— Сложное задание.
— А как же!
— Я чувствую, что ты мне не веришь.
— Давай оставим эту тему.
Можно оставить тему, но от себя не убежишь.
Вслух она этого, конечно, не сказала…
Они еще немного поболтали и распрощались, но холодок остался.
На душе было муторно. Ситуация складывалась дурацкая. Вроде бы у нее есть любимый человек, и в то же время его — нет. Одиночество — штука коварная. И больше всего коварная тем, что оно засасывает незаметно, исподволь. И тебе уже ничего не надо и ничего не хочется. И ты всем доволен, и вечера в одиночестве не кажутся такими длинными и бесцветными, как раньше. Ко всему ведь привыкаешь… И это опасно!
Анна понимала, что даже эти мысли разъедают ее как ржавчина. Их нельзя допускать, но от них никуда не деться.
Хорошо бы поговорить с Данилой по-серьезному, но ведь он уходит от темы, ускользает… Разговоры по скайпу сначала радовали, а теперь — раздражают. Что толку, что видишь предмет своей любви, дотронуться — нельзя, обнять — нельзя. Анна понимала, что она скучает по его шуткам, медвежьим объятьям, когда он сгребал ее в охапку, и она таяла в этих надежных и крепких руках. Рядом с ним весь мир приходил в изначальное равновесие… Пискнула эсэмэс, прервав ее мысли.
«Я все равно тебя люблю» — высветилось на экране мобильного.
— И на том спасибо, — сказала Анна вслух. — Сделал одолжение!
* * *
Флоренция. Наши дни
Семейные тайны — дело увлекательное. Даниэла стояла посередине комнаты, нахмурившись. Это была ее комната, из которой она сбежала, сделав прыжок в свободу. Но теперь она вернулась сюда. Правда, ненадолго. Ей нужно расспросить мать о том, о чем умолчала бабушка.
Но Даниэла не знала, как подступиться к матери. Ее безукоризненная, элегантная мать не слишком баловала Даниэлу. Может быть, это было не в ее характере, а может быть, она считала, что воспитание не должно быть излишне мягким. Но раз Даниэла здесь, то должна попытаться узнать бабушкины секреты.
— Я сделаю это! — решительно сказала она сама себе.
В столовой никого не было. Лишь предки взирали со старинных портретов. Даниэла подумала, что мать скорее всего в небольшом садике за домом. И не ошиблась.
Мать Даниэлы Валентина сидела в кресле и кидала мячик Джекки, золотистому ретриверу.
— Привет! — сказала Даниэла как можно беззаботней и плюхнулась в кресло рядом.
— Добрый день. — Мать подняла на нее глаза, искусно подведенные черными стрелками, и прищурилась.
— Хорошо выглядишь! И это при твоем образе жизни.
— Ты тоже прекрасно выглядишь. — Даниэла встала и, наклонившись, поцеловала мать.
— Ужасно по вам соскучилась.
— Если бы это было так, ты бы не удрала от нас.
Даниэла скорчила шутливую гримаску.
— Ну надо же девочке когда-то повзрослеть и начинать жить отдельно. Как Тони? — спросила она, переводя тему.
— Отлично! Поехал куда-то с друзьями. Я за него ужасно волнуюсь.
— И напрасно. Тони уже взрослый. Все твои дети выросли, мама, а ты не хочешь это понять.
— Ты пришла, чтобы сказать мне это? — холодно спросила мать. Вот так всегда. Мать умела одним щелчком поставить любого человека на место, включая собственных детей и мужа.
— Нет. Я… Я просто пришла навестить вас.
