— Вы так думаете?
— Уверена! Я видела, как он на тебя смотрел.
— Мне, кажется, он видит во мне лишь друга… — вздохнула Даниэла.
— Просто Витторио очень сдержанный и своих чувств не показывает. Есть такие мужчины — все в себе. Не часто они встречаются, но бывает.
— Спасибо! — просияла Даниэла. Ее охватила беспричинная радость.
Пришел Витторио с лимонадом.
— Ваш лимонад — просто чудо, — тараторила Даниэла, принимая стакан из рук Витторио. — Сто лет такого не пила. Правда-правда…
— Рада слышать. Ну я вас оставлю. — Клаудия поднялась. — Поправляйся, а я загляну попозже.
Когда они остались наедине, Даниэла сказала шепотом:
— Никогда не думала, что брякнусь в обморок. Мне так стыдно: устроила переполох.
— Да, ты нас испугала. Хорошо, что все обошлось. Ты и вправду себя лучше чувствуешь?
— Да. Все в порядке, открой окно.
Витторио подошел к окну и потянул тяжелые портьеры. Солнечный свет брызнул в комнату.
Даниэла спустила ноги с кровати. Попыталась встать, но голова вновь закружилась, она слабо застонала…
Витторио мигом оказался рядом.
— Что с тобой?
— Голова кружится… А так хочется в сад…
Он смотрел на нее, потом взял на руки. Даниэла раскраснелась, запах Витторио — такой родной, хотелось обхватить его руками за шею, прильнуть и замереть так на вечно… Она закрыла глаза, рисуя в своем воображении картины: одна сладостней другой. А когда открыла глаза, то они были уже в саду. Витторио усадил ее в шезлонг.
— Сиди и набирайся сил! Когда захочешь в дом, унесу тебя обратно.
— Но что же, я ходить совсем не могу?
— Мне приятно носить тебя на руках.
— Спасибо, я теперь есть перестану, чтобы меня легче таскать было, — усмехнулась Даниэла.
Витторио рассмеялся.
— Когда я проходил мимо кухни, то понял, что тушится баранина с розмарином. И сейчас принесу ее тебе.
Баранина была чудесной, а выпив за ужином бокал красного вина, Даниэла почувствовала прилив сил.
— Значит, это моя бабушка Мари-Роз, — сказала она. — Никогда бы не подумала… Значит, во мне течет кровь Даниэлы-первой, — прошептала она.
— Да. Потому ты испытала такое потрясение. Помнишь, я высказал такое предположение. И оказался — прав.
— До сих пор не могу в это поверить… — призналась Даниэла. — Как подумаю…
— Конечно, все нужно еще осмыслить.
— Я жила, ничего не зная об этом, а тут… Налей еще вино. Ты меня не осуждаешь? — внезапно спросила она.
— За что?
— За вино, легкомыслие и… вообще…
— Ты — замечательная девушка!
Витторио налил два бокала вина.
— За что выпьем?
— За успех дальнейшего расследования. За семейные тайны!
Глава 11
В кругу забытого рая
Жить — значит меняться,
меняться — значит взрослеть,
взрослеть — значит непрестанно творить самого себя.
Анри Бергсон
Капри. Наши дни
Даниэле с Витторио нужно было выяснить: кто была та самая Лючия, которая писала письма Мари-Роз. Она оставалась последним звеном в этой цепи догадок. Клаудия сказала, что Лючии в их роду не было. А Бьянка, что изображена на фото с Мари-Роз и ее мамой, ушла в монастырь. Монастырь находился недалеко.
Молодые люди покинули гостеприимную Клаудию и сняли небольшую виллу на Капри. Им хотелось все обдумать и побыть вдвоем. Под присмотром Клаудии они не могли свободно разговаривать. Да и Ангел с Вергилием мирно не могли сосуществовать.
В сумочке Даниэла наткнулась на визитку галереи Зардари. И вспомнила о выставке, на которую ее приглашали.
— Слушай, я вспомнила о том, что когда была на Ибице, то познакомилась с одним человеком. Он директор галереи некоего Зардари. Пригласил меня на открытие выставки в Париже. Я хотела поехать, — улыбнулась Даниэла. Но такое впечатление, что это было в другой жизни.
— Это известный коллекционер, где-то недавно мне попадалась информация о нем.
Витторио залез в Интернет.
— Слушай! — воскликнул он. — Нам точно надо ехать туда. Этот Зардари связан с архивом Горького. Скоро он на аукционе собирается выставить несколько писем. И миновать мы его никак не можем. Когда открытие?
— Завтра.
— Тогда не будем терять времени. Срочно собираемся и летим.
— Вот как, — рассеянно сказала Даниэла. — Какой поворот. Я даже не ожидала.
Они успели на открытие. Сам Зардари опоздал почти на час. Когда он вошел в зал, разговоры постепенно стихли. Это был невысокого роста смуглый человек с высоким лбом, редкими седыми волосами, зачесанными назад, и проницательными темными глазами. Он окинул взглядом зал и, выхватив кого-то, направился к нему. Это был посол одной из европейских держав. Даниэла решила завязать с Зардари знакомство поближе, но Витторио запретил ей это делать.
— Судя по всему, это довольно опасный тип, — мрачно прошептал он.
— Откуда ты знаешь?
— Нарыл в Интернете разную информацию: темный шлейф тянется за ним: его старый партнер покончил жизнь самоубийством, шофер бесследно пропал. Словом, по слухам, — не брезгует ничем.
— Значит, мы приехали сюда зря?
— Зря ничего не бывает.
Витторио отошел, а Даниэла решила поступить по-своему. Она направилась к Зардари, представилась и во время завязавшегося разговора, между прочим, упомянула, что интересуется всем, что связано с Горьким. Маленькие черные глазки так и впились в нее. По спине Даниэлы прошел холодок. Она подумала, что напрасно пренебрегла советом Витторио и полезла на рожон. Но было уже поздно.
Она отошла, но ей казалось, что взгляд Зардари так и преследует ее.
К ней подошел Витторио. Но она решила ничего не говорить ему. Но потом не выдержала и призналась, что она подходила к Зардари. Витторио нахмурился.
Предупреждал же, с упреком бросил он ей.
— Прости! — прошептала Даниэла, сжимая ему руку.
— Ладно, но в следующий раз…
— Больше не буду.
Возникла пауза.
— Посмотри какая колоритная пара, — сказал Витторио, — вон там посмотри у стены.
Даниэла увидела высокую русоволосую девушку с красиво уложенной косой. И рядом с ней красивого молодого человека.
— Похожи на восточных европейцев. Поляки?
