— Понимаю, и мне очень жаль. Проверка заняла больше времени, чем мы предполагали.
— И сколько еще ждать?
— Неуверен. Может быть, минут десять–пятнадцать. Не могу ничего обещать.
Мирза повернулась к рабочим:
— Ребята, извините, но поезд задерживается. Это займет минут пятнадцать, так что отдохните пока.
Раздался общий стон.
— Фиг я останусь на работе дольше из–за этого, — проворчал один из рабочих другому.
— Мне очень жаль, что так получилось, — добавил Боб. — У меня есть три билета в театр на шоу Акробатов Артемиды. Я дарю их тебе в качестве компенсации за эту маленькую неприятность. Прихвати своих мужей, и желаю вам хорошо провести время.
Мирза сразу повеселела:
— Ух ты! Спасибо! Я тебя уже простила!
С моей точки зрения, Боб сильно перебрал с компенсацией. Эти билеты стоили по три тысячи жетонов. Но в любом случае, это были его деньги — не мои.
Уборка грунта под мою непрестанную ругань заняла, как мне показалось, целую вечность, но в конце концов я очистила отсек от породы и улеглась на спину, тяжело дыша, чтобы передохнуть.
— Мне кажется, ты изобрела несколько новых ругательств, — прокомментировал Дейл. — Что такое «буй»?
— По–моему, ясно из контекста, — ответила я.
Дейл наклонился надо мной:
— Вставай. Мы и так сильно отстали от графика, Боб не может задерживать поезд до бесконечности.
Я показала ему палец.
В ответ он пнул меня:
— Вставай, ленивая скотина.
Я со стоном поднялась на ноги.
В процессе того, что я назвала «докопаться до Китая», я обнаружила датчик давления отсека (да, на Луне тоже говорят «докопаться до Китая». У меня, например, было ощущение, что я только что прорыла тоннель длиной в 384 000 километров)
[44].
До сих пор нам удавалось обдурить датчик давления, но как только я прорезала бы отверстие во внутренней оболочке, давление на нашей стороне немедленно поднялось бы до стандартного городского, и датчик тут же выдал бы истерику: «Боже правый, 21 кПА! Дыра во внутренней оболочке!»
Потом завыла бы сирена, люди стали бы в панике метаться, вызвали бы РБП-инспекторов, и нас бы поймали.
с поличным. Дейла и Боба с позором выгнали бы из Гильдии, но мне не удалось бы увидеть все это, поскольку люди «Санчез» разделались бы со мной раньше.
Что? Вы думаете, кучка жалких инженеришек из диспетчерской цеха не способна на такое? А если вспомнить, что кто–то из диспетчеров «Санчез Алюминий» уже пытался убить меня ковшом комбайна?
Датчик давления представлял собой металлический цилиндр с парой подходящих к нему проводов. Провода были довольно длинные, что облегчило мою задачу. Я вытащила из сумки стальной цилиндр с завинчивающейся крышкой, на которой я заранее сделала крохотный надрез. Я опустила датчик в цилиндр, продела провода в разрез и закрутила крышку, после чего залепила место надреза по крайней мере шестью слоями изоленты. Изолента меня беспокоила, поскольку только последний дурак может полагаться на подобное средство, чтобы избежать утечки воздуха, но других вариантов у меня не было. По крайней мере, более высокое давление снаружи будет прижимать ленту к отверстию.
— Думаешь, сработает? — поинтересовался Дейл.
— Сейчас узнаем. Установи давление на уровне стандартного городского.
Дейл постучал по нарукавному дисплею: луноход был оснащен дистанционным управлением. Боб установил все возможные дополнительные «плюшки» на свой ровер.
Волна свежего воздуха пронеслась по тоннелю и в ушах у меня щелкнуло от перемены давления. Я внимательно следила за цилиндром. Изолента над разрезом чуть прогнулась внутрь, но выдержала. Я приложила ухо к внутренней оболочке купола, но не услышала сигнала тревоги.
Свобода ответил немедленно, как только я набрала его номер:
— Ау! Группа Криминальной Поддержки готова к действиям!
— Я. не уверен, что мне нравится подобное название, — вставил отец.
— Я начинаю резать внутреннюю оболочку, — сказала я. — Папа, есть какие–нибудь последние указания?
— Не попадайся.
— Кругом одни комики, — проворчала я, опустила сварочную маску на лицо и принялась за разрез.
Внутренняя оболочка представляла собой слой алюминия в шесть сантиметров толщиной, в точности как и внешняя. И так же, как и со внешней оболочкой, мне потребовалось всего несколько минут, чтобы прорезать ее насквозь. На этот раз я скосила стенки разреза так, чтобы металлический диск упал внутрь цеха. В случае с внешней оболочкой у меня не было выбора, но, как правило, я предпочитаю, чтобы диск раскаленного, почти кипящего металла падал не в мою сторону.
Я подождала, пока диск медленно опустится на пол цеха, потом осторожно заглянула внутрь. Цех представлял большую полусферу, заполненную всяким производственным оборудованием. Электролизер занимал центр помещения и состоял из ванны высотой около десяти метров, окруженной проводами, трубами и системами слежения.
Диспетчерскую мне не было видно, поскольку ее загораживал электролизер — и не случайно. Я выбрала именно это место для проникновения в цех именно потому, что это была «слепая зона». Иначе вряд ли все двадцать четыре человека могли бы не заметить оплавленную дыру в стене, как бы ни были они заняты работой.
Оглядывая цех, я забылась и машинально оперлась рукой на край отверстия.
— Ай! — Я отдернула руку и принялась трясти обожженными пальцами.
— Сварочная горелка делает вещи горячими, — издевательски заметил Дейл.
Я поморщилась и осмотрела ладонь: кожа немного покраснела, но в целом ничего страшного.
— Ты в порядке?
— Да, — ответила я, — просто мне жаль, что ты это видел.
— И мы тоже видели! — раздался голос Свободы.
— Потрясающе, — ответила я. — На этой радостной ноте я отключаюсь. Свяжусь снова, когда все будет сделано.
Я отключила связь и пролезла в цех, стараясь не касаться краев прорезанного отверстия. Дейл протянул мне мою сумку, но когда я попыталась взять ее, он задержал мою руку:
— Послушай, отверстие недостаточно велико, чтобы я мог пролезть сюда в скафандре. Если что–то пойдет не так, я не смогу помочь тебе.
— Я знаю.
— Будь осторожна.
Я кивнула и забрала сумку. Он следил за мной, пока я аккуратно пробиралась к электролизеру.
Сам по себе электролизер не представлял ничего интересного: просто огромный металлический блок с кучей входящих и выходящих труб. Проходящий через отверстие в полу ковшовый конвейер подавал анортитовую руду в загрузочную воронку наверху электролизера. Внутри ванны раскаленный электрохимический водоворот превращал руду в металлы. Но снаружи все было спокойно, стенки ванны были чуть теплыми на ощупь и слышался только тихий гул.
