Не верите? Налейте воду со льдом в кастрюлю и поставьте на огонь. Температура воды будет оставаться близкой к нулю до тех пор, пока не растает последний кусочек льда.
Я вылезла из поддона и глянула в сторону диспетчерской. Там по–прежнему никого не было, но поезд ушел, так что вскоре стоило ожидать приезда аварийной бригады.
Учитывая присутствие хлорина в воздухе, отправить рабочих в город было логичным решением. Но как только поезд вернулся бы в город, группа инженеров, облаченных в скафандры химзащиты, направилась бы на завод. Десять минут на то, чтобы поезд доехал до города, еще минут пять, пока бригада наденет защитные костюмы и еще десять, пока кавалерия противника доедет до цеха. Итого двадцать пять минут.
Я добежала до блока температурного контроля и сняла переднюю панель, потом вытащила пластину термопары и заменила ее на другую, которую принесла с собой. Свобода весь вечер накануне провел, собирая термопару, которая должна была заменить устройство в цеху. Работала она в точности так же, как обычная термопара, но занижала показатели температуры, что должно было обмануть компьютер. Я вставила пластину в предназначенный для нее паз.
Для дополнительного контроля собранная Свободой термопара показывала и заниженную температуру, и настоящую. В данный момент настоящая температура раствора была 900 °C, но компьютер получил цифру 825 °C и включил нагреватель.
Раздался громкий щелчок, несмотря на то, что система не была снабжена реле. Силовой кабель — самый толстый кабель, который я когда–либо видела, даже вздрогнул. Количество энергии, передаваемой по кабелю, было таково, что он продолжал подрагивать все время, пока сила тока не достигла максимума.
Я следила за показаниями термопары. Вскоре настоящая температура раствора достигла 901 градуса. Еще быстрее эта цифра сменилась на 902, потом скакнула до 904 и, наконец, до 909.
Я чертыхнулась: процесс шел куда быстрее, чем я ожидала. Оказывается, силовой кабель, передающий энергию двух атомных реакторов, повышает температуру очень быстро.
Я оставила переднюю панель температурной сигнализации лежать на полу и бросилась бежать к отверстию в стене купола.
Дейл ждал меня в надувном тоннеле.
— Ну что? — спросил он.
Я задраила за собой люк убежища:
— Задача выполнена. Электролизер нагревается, причем очень быстро. Пора уносить отсюда ноги.
— Отлично! — Дейл вскинул руку в «дай пять», я хлопнула его по ладони (не отказывать же парню), и он двинулся по тоннелю к роверу. Я еще разок глянула на люк убежища, чтобы убедиться, что он надежно закрыт, повернулась и пошла вслед за Дейлом… стоп, что–то было не так.
Я повернулась к люку. Я готова была поклясться, что заметила какое–то движение позади себя.
Люк был оборудован маленьким круглым иллюминатором. Я подошла и заглянула внутрь — и увидела Лоретту Санчез, проверяющую показания приборов у дальней стены плавильного цеха.
Я схватилась за голову:
— Дейл, у нас проблема!
Глава пятнадцатая
Санчез стояла, вглядываясь в показания приборов аварийной вентиляционной системы. На ней были защитные очки и респиратор — она явно не собиралась обращать внимание на какой–то там жалкий хлорин.
Дейл, на полпути к луноходу, обернулся в тоннеле:
— Джаз, давай быстрее!
— Там Лоретта Санчез!
— Что?!
Я указала на иллюминатор:
— Да, и расхаживает по цеху, словно она там полная хозяйка.
— Она и есть хозяйка, — ответил Дейл. — Пошли отсюда!
— Но мы же не можем бросить ее там.
— Ничего, она женщина умная, когда ванна начнет плавиться, она уйдет из цеха.
— Куда уйдет?
— В поезд.
— Поезд ушел.
— Ну, тогда заберется в убежище.
— Убежище не защитит ее от расплавленной стали! — Я повернулась к люку. — Я должна вернуться за ней.
Дейл сердито потопал обратно ко мне:
— Ты рехнулась?! Эти люди пытались убить тебя!
— Что поделаешь. — Я проверила, держится ли изолента на маске и респираторе. — Отправляйся в ровер и будь готов к быстрому старту.
— Джаз!
— Иди! — рявкнула я.
Секунду он явно колебался, пытаясь прикинуть, не удастся ли силой заставить меня вернуться в ровер, но благоразумно решил не рисковать и двинулся по тоннелю к машине.
Я повернула рукоятку двери и ввалилась в цех. Санчез заметила меня не сразу, все ее внимание было поглощено аварийной вентиляцией. Наверняка она пыталась сообразить, почему система не справлялась с очисткой воздуха.
Как, интересно, можно представиться друг другу в подобной ситуации? Не думаю, что где–нибудь в многочисленных книгах по этикету значился подзаголовок: «Если вы спасли жизнь врага во время операции по промышленному саботажу…» Пришлось прибегнуть к старому проверенному методу:
— Эй! — заорала я.
Санчез быстро повернулась ко мне и испуганно схватилась за сердце:
— Матерь Божья!
Ей понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Лицо у нее было немного старше и более усталое, чем на фотографиях, которые я видела. Тем не менее для женщины пятидесяти лет она выглядела подвижной и бодрой.
— Откуда ты вообще взялась?
— Это не важно, — ответила я. — Здесь нельзя оставаться, идите за мной.
Санчез не двинулась с места:
— Ты не работник цеха. Как ты сюда попала?
— Прорезала дырку в стене.
— Что? — Она бросила взгляд на стену цеха, но ничего не увидела — отверстие находилось по другую сторону электролизера. — Ты прорезала дырку в стене моего цеха?
— Почему вы не в поезде? Вы должны были быть в поезде!
— Я хотела посмотреть, не смогу ли исправить неполадки сама. Я отослала всех рабочих в безоп… — Она остановилась и протестующе подняла палец. — Погоди–ка, я не обязана объясняться перед тобой. Это ты должна объяснить мне, что ты тут делаешь!
Я шагнула к ней:
— Слушай ты, кретинка. Весь цех вот–вот расплавится. Тебе нужно немедленно пойти со мной!
— Прекрати ругаться! Стой… я тебя знаю. Ты Джазмин Башара! — Она возмущенно наставила на меня указательный палец. — Ты та самая вредительница, которая уничтожила мои комбайны!
— Вот именно, — ответила я. — Я также та самая вредительница, которая только что уничтожила твою плавильню. Температура уже подходит к критической отметке.
— Ничего подобного. Я сама разрабатывала всю систему, и она абсолютно надежна.
