С рук тоже сняли бинты, и я смогла наконец глянуть на свои ожоги. Выглядели они ужасно. Я вяло задумалась, заживут ли они или руки так и останутся все в шрамах. Потом я несколько раз сжала и разжала пальцы. Было больно, но не слишком.
Доктор, женщина лет шестидесяти с седыми волосами, посветила мне фонариком в глаза и подняла три пальца:
— Сколько пальцев?
— С городом все в порядке?
Она помахала рукой у меня перед носом:
— Давай все делать постепенно? Сколько пальцев я тебе показываю?
— Три?
— Хорошо. Что ты помнишь?
Я оглядела свое тело: вроде все на месте. Я лежала в постели в больничном халате:
— Я помню, как проткнула «хомячий шар». Я думала, что умру.
— По идее ты и должна была умереть, — ответила доктор. — Тебя спасли Дейл Шапиро и Лоретта Санчез. Я слышала, что он перекинул тебя через тоннель, а Лоретта подхватила, затащила в луноход и закачала воздух в кабину. Ты пробыла в вакууме всего три минуты.
Я посмотрела на свои руки:
— Но почему эти три минуты не убили меня?
— Человеческое тело способно выдержать несколько минут в полном вакууме. В самой Артемиде давление достаточно низкое, поэтому у тебя не случился приступ кессонной болезни
[45]. Самая серьезная угроза — кислородное голодание, как и в тех случаях, когда человек тонет в воде. Они успели вовремя — еще минута, и ты была бы мертва.
Она приложила пальцы к моему горлу, следя за стрелкой часов на стене:
— У тебя ожоги второй степени на руках и на задней стороне шеи. Наверное, это те места, которые напрямую соприкасались с лунной поверхностью. Плюс сильный солнечный ожог всего лица. Какое–то время придется раз в месяц проверяться на рак кожи, но в целом все будет в порядке.
— Так что с городом?
— Об этом лучше спроси Руди. Он как раз здесь, я его сейчас позову.
Я схватила ее за рукав:
— Но…
— Джаз, я твой доктор и обязана заботиться о тебе. Но мы не друзья. Отпусти меня.
Я отпустила ее рукав, и она вышла из комнаты.
Когда доктор открыла дверь, я заметила в соседней комнате Свободу, который пытался заглянуть внутрь. Но тут его загородила внушительная фигура Руди.
— Привет, Джаз, — сказал Руди. — Как ты себя чувствуешь?
— Кто–нибудь умер?
Руди закрыл за собой дверь:
— Нет, никто не умер.
Я вздохнула с облегчением и опустила голову на подушку. Только сейчас я поняла, в каком жутком напряжении находилась до этого:
— Охххх…
— У тебя в любом случае будут колоссальные проблемы.
— Я так и подумала.
— Если бы это произошло в каком–либо другом месте, жертвы непременно были бы, — Руди сцепил руки за спиной. — Но тут все сработало в нашу пользу. Машин здесь нет, так что никто не уснул за рулем. Гравитация низкая, поэтому никто не пострадал, падая на землю. Обошлось несколькими синяками и царапинами.
— Легко отделались.
Он бросил на меня сердитый взгляд:
— У трех человек случился сердечный приступ на почве отравления хлороформом. Все трое были пожилые люди и у них были проблемы с легкими.
— Но они живы?
— Живы, но им просто повезло. Как только люди начали просыпаться, они бросились проверять, в каком состоянии их соседи. Если бы не взаимоподдержка среди горожан, этого бы не произошло. К тому же, при нашей гравитации больного человека нести достаточно легко, и в городе нет места, откуда нельзя было бы добраться до доктора Рассел. — Руди кивнул в сторону двери. — Кстати, ты у нее не в фаворе.
— Я заметила.
— Она серьезно относится к вопросам здоровья населения.
— Я знаю.
Руди постоял молча, потом спросил:
— Ты не скажешь мне, кто еще был замешан в этом деле, кроме тебя?
— Нет.
— Я знаю, что Дейл Шапиро помогал тебе.
— Понятия не имею, о чем ты, — ответила я. — Дейл просто проезжал мимо.
— В ровере Боба Льюиса?
— Так они ж приятели. Они вечно друг другу что–то одалживают.
— Проезжал с Лореттой Санчез?
— Может, они встречаются? — предположила я.
— Шапиро гей.
— Может, он не слишком убежденный гей?
— Понятно, — сказал Руди. — Можешь объяснить, почему Лене Ландвик сегодня утром перевела на твой счет миллион жетонов?
Хорошая новость! Но я изобразила полное безразличие:
— Просто маленький заем. Она решила вложить деньги в мою фирму по проведению экскурсий на поверхности Луны.
— Ты провалила экзамен.
— Речь идет о долгосрочном вложении.
— Это явная ложь.
— Думай, что хочешь. Я устала.
— Тогда отдыхай, — Руди повернулся к двери. — Администратор хочет видеть тебя, как только ты будешь в силах прийти к ней. Рекомендую заранее собрать легкие вещи — в Саудовской Аравии сейчас лето.
Как только Руди вышел, в дверь проскользнул Свобода и устроился на стуле возле кровати:
— Джаз, привет! Док говорит, с тобой все будет в полном порядке!
— Привет, Свобо. Извини, что так получилось с хлороформом.
— Пустяки, не страшно, — пожал плечами Свобода.
— Наверное, остальные в городе настроены не так доброжелательно?
— Да не то чтобы… Некоторые, конечно, сильно злы на тебя, но большая часть населения — нет.
— Ты серьезно? — удивилась я. — Из–за меня же целый город с ног попадал.
Он небрежно махнул рукой:
— Это случилось не только из–за тебя. Сразу всплыл целый комплекс всяких инженерных проблем. Например, почему в воздуховодах нет датчиков, реагирующих на сложные токсины? Почему Санчез хранила метан, кислород и хлорин в помещении, где находился нагреватель? Почему у Центра жизнеобеспечения нет своего независимого источника воздуха, чтобы в случае проблем в городе они смогли бы работать? Почему вообще система жизнеобеспечения централизована, вместо независимых отделений в каждом куполе? Вот эти вопросы люди и задают. — Он дотронулся до моей руки: — Я очень рад, что с тобой все в порядке.
