– Это местные невольники, курши, – завидев князя, подошел Альгирдас. – Просятся к нам в отряд. Говорят, все здешние леса знают.
– Просятся – примем, – благосклонно кивнув куршам, кунигас вполголоса поинтересовался, остался ли кто в живых?
Альгирдас задумался, поскреб светлую бородку:
– Девки-рабыни живы… мы их только… того…
– Нет. Рабыни не подойдут.
– Тогда вон, хозяйка… Ну, там, на телеге.
Женщина уже даже не стонала. Не вырывалась, лишь тихо скулила, до крови искусав губы. Уже развели костер, и кто-то из бывших рабов, взяв палочками уголь, прижег ей грудь. Вот тут несчастная вскрикнула.
– В дом ее! – подумав, приказал Довмонт. – Да… сможет ли она бежать?
– Эта – сможет, – Альгирдас тряхнул локонами и тихонько засмеялся. – Выносливая, сучка, как лошадь… Эй! Вы приказ слышали? Живо отвязали бабу!
Несчастную перенесли в дом, положив в опочивальне на ложе. Кроме всякого разного добра, старательно сложенного во дворе в общую кучу, в зажиточном доме бауэра нашлись изрядные запасы браги. Князь, Альгирдас и Любарт тут же уселись в горнице за стол – пировать. Еще до этого Довмонт заметил в опочивальне окно. Небольшое, но вполне достаточное, чтобы пролезть, выбраться.
Минут через двадцать кунигас заглянул в дверь. На ложе никого не было. Стало быть, ушла хозяйка, ушла. Что и нужно было!
– Уходим! Живо, все.
Ударом кулака князь разбил глиняный жбан с брагой. Остатки напитка растеклись по столу, закапали на пол.
Тем временем воины подожгли усадьбу. Затрепетали на ветру злые языки пламени, и черный густой дым поднялся высоко-высоко в небо.
* * *
Овладеть сознанием первобытного литовского кунигаса после столь мерзкого рейда оказалось непросто. Перед глазами Игоря стояли истерзанные убитые дети, их мать, привязанная к телеге и насилуемая всеми подряд, расколотый череп бауэра…
От всего этого аспирант долго не мог прийти в себя, и язычник Даумантас развлекался на славу, не отказывая себе ни в стоялых межах, ни в девках, каковых в обозе имелось немало.
Друг детства Тренята лично поблагодарил кунигаса за рейд и устроил пир, дожидаясь гонца с весьма важным известием.
– Понимаешь, Даумантас, пока не явится Солнышко, мы не можем ничего знать.
Властелин Нальшан непонимающе мотнул головой:
– При чем тут солнышко? Оно вон, светит.
– Нет, нет, дружище! – в голос рассмеялся Тройнат. – Не про это солнышко я веду речь, про другое. Если будет угодно богам, ты его скоро увидишь… вернее – ее.
Это оказалась девчонка. Именно ее звали Солнышко. Сауле – по-литовски, по-куршски же – Шауле, курши все шипели, как змеи. Молодая, красивая, стройная, с копной густых, отливающих медью волос и серыми, как затянутое облаками небо, глазами. Грязное, рваное платье, ноги, сбитые в кровь, белесый шрам над левой бровью, на правой скуле – изрядных размеров синяк.
Несмотря на все это, Тренята принял девчонку с почетом, который не каждому боярину оказывал. При встрече присутствовал и Довмонт.
– Они ушли, – вежливо поклонясь, первым делом доложила дева. – Крестоносное войско спешно ушло от Юргенбурга. Сразу, как только ушей магистра достигла весть о вашем появлении здесь. Рыцари идут сюда – и быстро.
– Явятся – встретим! – жемайтский князь азартно потер ладони и предложил деве сесть.
– Я лучше постою, – невесело скривилась Сауле. – А вы слушайте про рыцарское войско.
Она говорила с князьями, как с равными, хотя вряд ли была из древнего и почитаемого всеми рода. Скорей даже безродная. Изгой, приблуда. Но приблуда нужная, и, судя по Треняте – очень.
– Двести рыцарей, очень хорошо вооруженных. У каждого – по два коня. Оруженосцы, слуги, кнехты – всего около трех тысяч. Полсотни стрелков-арбалетчиков, арбалеты со стременем и «козьей ногой», запас стрел – четыре воза.
Девчонка методически перечисляла все, что увидела, что запомнила, ради чего и была послана к врагам и вот теперь явилась сюда. Разведчица, местная Мата Хари! Действительно – очень ценный кадр, куда там иным боярам.
– Теперь – командующие… Ливонский магистр Буркхард фон Хорнхаузен, маршал Пруссии Генрих Ботель. Их союзники – добровольцы куршей, эсты, пруссы. Еще шведские и датские рыцари во в главе с принцем Карлом.
– Молодец, – похвалил Тройнат. – Поистине ты достойна щедрой награды.
– Я не за награды стараюсь, – Сауле гордо выпрямилась. – Ты же знаешь, князь.
– Знаю, знаю. Однако думаю, что изрядная толика серебра тебе тоже не помешает, ведь так?
– Серебро никому не помешает, – девушка улыбнулась. – Особенно – изрядная толика.
– Но это все – после, – жемайтский князь вновь стал серьезен. – Ты должна вернуться к рыцарям, Сауле!
– Я знаю. Я вернусь. Вы можете рассчитывать на куршей и пруссов.
– А эсты? – живо поинтересовался Тройнат.
– С эстами не так просто, их земля далеко, – Солнышко покусала губы. – Все же мы уговорим и их. Ты, князь, ведь что-то сказал про серебро?
Вечером Довмонт вышел размяться. Литовское войско числом около четырех тысяч воинов расположилось на берегу широкой реки, что вытекала из озера Дурбе. На заливном лугу, на песчаной косе и на опушке леса стояли сотни шалашей и шатров, невдалеке, в овраге, было устроено отхожее место.
Стоял чудесный вечер, спокойный и теплый. За дальним лесом виднелся кусочек клонившегося к закату солнца, расплавленным золотом растекались по небу редкие облака. В воздухе плыл сладкий аромат клевера и кипрея, у шатров уже разводили костры.
Князь пошел вдоль реки, вниз по течению, по узкой полоске желтого песчаного пляжа. Невдалеке, у брода, купались – веселились, брызгались, веселые голоса воинов были слышны далеко, на весь лес!
Игорю совсем не хотелось общения, он вообще намеревался побыть один, быть может, даже искупаться где-нибудь в укромном местечке, смыть с себя налипшую грязь. Грязь, конечно, в переносном смысле – все эти мерзости, кровь.
Такое место обнаружилось километра через полтора. Заросли ивы и краснотала, уютная излучина, песок, а рядом – зеленая солнечная лужайка с ромашками и мягкой высокой травой. Князь сбросил верхнюю тунику, рубашку… И тут вдруг заметил невдалеке деву! Она стола по колено в воде, спиной к Даумантасу-Игорю. Белое, чуть тронутое шелковистым загаром тело, упругое и стройное, волосы водопадом сияющей меди, а во всей спине и ягодицам – вспухшие кровавые рубцы!
Что-то хрустнуло под ногой кунигаса… Девушка обернулась, прикрыв руками грудь:
– Кто здесь? Ах, это вы…
– Что у тебя со спиной?
– А сами как думаете? – Сауле горестно усмехнулась и, склонив голову набок, с вызовом взглянула на князя.
