Уэс: Привет. Надеюсь, этой ночью тебе не так тоскливо, как мне.
Мак: Да уж.
Я хотела написать ему обо всем, что случилось, но из-за бинтов пальцы еле двигались, да и время для объяснений было неподходящее.
Мак: Мне нужна помощь.
Уэс: Говори.
Я прикусила губу, обдумывая, как сформулировать свою просьбу.
Мак: Несколько детишек проснулись среди ночи. Уложи их вместо меня?
Уэс: Не вопрос.
Мак: Спасибо. Буду должна.
Уэс: Все в порядке?
Мак: Забавная история. Завтра расскажу.
Уэс: Ловлю тебя на слове.
Я убрала телефон и список в карман, забрала из автомата газировку и села на скамью. Было уже поздно, и в коридоре стояла тишина. Я задумалась о преступлении, произошедшем в доме мистера Филлипа. Я знала, что́ видела там. Это действительно была дверь в бездну. Логично предположить, что открылись еще две: одна – на дороге, рядом с машиной Бетани, вторая – там, где исчез Джейсон. Пропали три ни в чем неповинных человека.
Если в том, что я здесь застряла, и есть что-то хорошее, так это то, что никто больше не пострадает.
Я допила газировку и поднялась. Действие местной анестезии прошло, и рука разболелась довольно сильно – я даже стала подумывать о таблетках, спрятанных в кармане. На всякий случай я их выбросила, вернулась в палату и легла в кровать. В сон меня не тянуло, но и бодрости я не чувствовала. Я вспомнила о Линдси, которая всегда умела поднять мне настроение, и написала ей.
Мак: Не спишь?
Линдс: Глазею на звезды.
Я представила, как она, подняв лицо к небу, сидит по-турецки на крыше с чашечкой чая.
Линдс: А ты?
Мак: Наказана.
Линдс: Я в шоке!
Мак: Потому что я сделала что-то не то?
Линдс: Нет. Потому что тебя поймали
У меня вырвался короткий невеселый смешок.
Мак: Спокойной ночи.
Линс: Сладких снов.
Часы на стене показывали без четверти двенадцать. Ночь обещала быть долгой. Я развернула на коленях архивный листок и в течение следующего часа наблюдала, как исчезли имена.
Глава восемнадцатая
Это случилось в пять утра. Сначала я подумала, что в списке появилось еще одно имя, но вскоре поняла, что это не так. Мне прислали вызов. Слова сами собой возникали на архивном листке.
«Прошу явиться в Архив. А.»
Я знала, что значило это «А». Агата. Рано или поздно она все равно вызвала бы меня. Даже несмотря на то, что Уэсли «подчистил мои хвосты» в Коридорах, скрыть происшествие с копами и вот теперь с больницей не удалось бы. Доложил ли ей Эрик, что я здесь? Если она в курсе, то понимает, что я не могу ответить на вызов. На это она и рассчитывает? Пропустить вызов из Архива считается нарушением. Еще одно очко не в мою пользу.
Я прочла записку в семнадцатый раз, когда открылась дверь и вошла Даллас. Мне пришлось спрятать листок. Она пожелала доброго утра и представилась моим родителям, а затем попросила их подождать в коридоре. Когда они вышли, Даллас села на стул рядом с кроватью.
– Выглядишь ужасно, – отметила она. Не самое, на мой взгляд, профессиональное высказывание, однако она попала в яблочко.
– Не могла уснуть, – буркнула я. – Сегодня меня отпустят домой, верно? – спросила я, пытаясь скрыть нетерпение в голосе.
– Ну, – она откинула голову, – полагаю, это зависит от меня. А значит, и от тебя. Хочешь поговорить?
Я не отвечала.
– Я тебя раздражаю, потому что мешаю тебе? – спросила она. – Или потому что я психотерапевт?
– Вы меня не раздражаете, – ответила я ровно.
– И все же я мешаю тебе, и я – психотерапевт, – констатировала Даллас. – А большинство людей обычно не любят ни того, ни другого.
– Я не люблю больницы, – объяснила я. – Последний раз мы все оказались в больнице, когда моего брата по пути в школу насмерть сбила машина. И мне не нравятся психотерапевты, потому что врач моей матери предложила ей выбросить все его вещи. Чтобы та могла жить дальше.
– Ну что ж, – вздохнула она. – Боюсь, что я не разделяю мнения психотерапевта твоей матери.
– Хороший ход, – усмехнулась я.
– Прости, что? – Даллас подняла бровь.
– Враг моего врага – мой друг. Хороший ход.
– Да, спасибо, – весело сказала она. – Умеешь переводить стрелки. Не раз уже так выкручивалась, верно?
Я теребила бинты на руке, отмечая, как хорошо заживают мелкие порезы.
– Большинство людей все равно любят поговорить о себе.
– Кроме психотерапевтов, – улыбнулась она.
Даллас вела себя не как обычный мозгоправ. Она не донимала вот этими: «Что ты чувствуешь?», или «Расскажи мне еще», или «Почему, как ты считаешь, это произошло?». Разговор с ней напоминал парный танец или поединок: переплетение слов, движений, реакций. Она посмотрела на мою руку. Бинты уже сняли, чтобы кожа могла дышать.
– Тебе, похоже, больно.
– Это был ночной кошмар, – сказала я осторожно. – Мне снилось, будто кто-то другой нанес мне рану, а когда я проснулась, то увидела, что на руке и в самом деле появился порез.
– Довольно опасное проявление лунатизма. – Ее голос звучал легко, но насмешки в нем не чувствовалось.
– Я не спятила, – прошептала я.
– Я об этом и не думала, – заверила она. – Но я разговаривала с твоими родителями о твоем дедушке… и о Бене. И об этом тоже. Похоже, ты перенесла слишком много травм для твоего возраста. Ты никогда об этом не думала?
Не думала? Смерть дедушки. Гибель Бена. Нападение Оуэна. Ранение Уэсли. Покушение Кармен. Секреты и ложь Архива. Агрессивные Истории. Двери в бездну. Бесчисленные шрамы. Сломанные кости. Отключки. Ночные кошмары. Теперь еще и это. Я кивнула.
– Некоторых людей травмы ломают, – продолжила она. – А некоторые обрастают броней. Вот ты, Маккензи, и создала себе броню. Но как я говорила вчера вечером, она не всегда сможет защитить тебя от себя самой. – Она подалась вперед. – Я хочу кое-что сказать и хочу, чтобы ты выслушала очень внимательно, потому что это важно.
Она накрыла мою руку своей, и в меня проник ее шум, низкий, гудящий, равномерный, как гул мотора. Я не отстранилась.
– Это нормально, когда ты чувствуешь себя больной, разбитой, раздавленной, – произнесла она. – Когда тебе выпало тяжелое испытание, неважно какое, и ты при этом не позволяешь себе расслабиться, проявить свои чувства, ты только делаешь себе хуже. Наши проблемы рвут нас на части, если мы пытаемся игнорировать их. Они требуют внимания, потому что оно им необходимо. Как ты себя сейчас чувствуешь? В порядке?
