– Маккензи, мы с тобой одинаковые. – Когда-то за эти слова я попыталась на него наброситься, но сейчас придержала язык. – Каждого, кто служит Архиву, одолевают сомнения, но их шепот сольется с нашим в единый крик. Мы – те, кто потребует ответов. Мы – те, кто несет перемены. Управляющие Архивом цепляются за свои правила, и они боятся нас. Так и должно быть.
В душе у меня потеплело при мысли, что не я, а меня будут боятся, но я тотчас себя одернула.
– Сегодня вечером мы… – Он осекся, увидев что-то на тропинке. Не что-то, поняла я. А кого-то. Уэсли.
Он стоял, держа в руках поднос с обедом, и беседовал с Эмбер. Я понадеялась, что даже если Оуэн и увидел его, то, возможно, не узнал. Парень, которого он подрезал на крыше Коронадо, выглядел совсем иначе: волосы торчком, подведенные глаза, да и манеры другие. Но Оуэн, нахмурившись, спросил:
– Разве я не убил его?
– Пытался, – признала я, когда, к моему ужасу, Уэсли заметил меня и помахал рукой.
– Я видел его образы в твоей голове, но не понял, что они свежие, – произнес Оуэн, вынимая нож из ножен. – Ты это скрыла.
– Он не имеет ничего общего с нашими планами, – встревожилась я. Но на этот раз Оуэн не клюнул на местоимение «наши».
– Он привязывает тебя к той жизни, от которой ты собралась уйти, – заявил он, вертя ножом. – А узы необходимо перерезать.
– Нет, – возразила я. Мысли лихорадочно крутились вместе с его лезвием. – Он может измениться. Если твой великий план состоит в том, чтобы Хранители и Отряд восстали против Архива, то тебе нужен каждый, чьей поддержкой ты можешь заручиться. И когда ты разошлешь свое послание с призывом, он встанет рядом со мной. – Говоря это, я вдруг поняла, что отнюдь не уверена, поступит ли Уэс так. Затем напомнила себе, что мне и не придется это выяснять. – Убить его значит лишиться союзника.
– Меня это не убедило, – фыркнул Оуэн. – И не притворяйся прагматичной там, где дело касается его.
– Прекрасно, – не сдавалась я, – если ты не хочешь слушать доводы логики, тогда послушай вот что: Уэсли здесь ни при чем. Я его сюда не втягивала, и ты не станешь. Если ты причинишь ему зло, то никогда не получишь мою помощь. Уж поверь мне.
Взгляд Оуэна ожесточился. Он перестал вертеть в руках нож и крепко сжал рукоятку, но лишь на секунду. Затем, к моему облегчению, убрал оружие и, отстав на шаг, пошел позади меня.
– Привет, – поздоровался Уэсли. Они с Эмбер подождали, когда я к ним подойду и направились к беседке. Я бросила взгляд на руку Уэсли, проверяя, есть ли на нем кольцо. Оно оказалось на месте. – Мы только что говорили о том, что по кампусу ходят копы. Ты их видела?
На самом деле за этими словами скрывался другой вопрос: «Ты знаешь, зачем они здесь?»
– Нет, – покачала я головой. – Эмбер, а ты не знаешь, что случилось?
– Без понятия, – простонала она. – Папа ничего мне не говорит.
– Неуловимая Маккензи Бишоп! – воскликнул Кэш, когда мы подошли к беседке. – Ты сегодня без обеда?
– Я не голодна, – ответила я.
Прислонившись к Алхимику, Оуэн наблюдал за происходящим. И все, что я могла сейчас поделать – это не смотреть на него.
– Тебя не было в спортзале, – заметил Кэш, – еще одна встреча?
– Ну надо же! Из-за каких таких встреч ты не ходишь в спортзал несколько дней подряд? – поинтересовалась Сафия.
– Не будь дурой, Саф, – одернул ее брат. – Тебя отправляли к Даллас раз семь в прошлом году.
– Всего три раза, придурок.
Кэш снова посмотрел на меня.
– Ничего страшного в этом нет. Мы все у нее побывали. В конце концов, твои родители придумают какое-нибудь оправдание… или сама школа.
– А вас за что отправляли? – спросила я.
– Гиперактивность, – объявил Кэш с гордостью.
– Перфекционизм, – фыркнула Саф.
– Тревожность на почве стресса, – добавила Эмбер.
– Антисоциальные наклонности, – сказал Гевин.
Все посмотрела на Уэсли.
– Депрессия, – заметил он, рассеянно крутя в пальцах соломинку. У меня сердце сжималось при мысли о его страданиях. Я представила нас в постели, представила как прижимаю его к себе и крепко обнимаю, прогоняя его демонов.
«Он того стоит», – вспомнила я. Я не могу и не буду втягивать его в эту заварушку.
– А ты, Маккензи? – вывел меня из раздумий Кэш. – Что ты сделала такого, что попала к Даллас?
Я бросила взгляд на Оуэна.
– Сложности с полицией, – вздохнула я.
– И поэтому ты не можешь пойти на танцы? – спросил Гевин. Оуэн нахмурился.
– На самом деле, – сказала я непринужденно, – я все же пойду.
Глаза Уэсли загорелись.
– Правда? – спросил он, улыбаясь. Это разбило мое сердце.
– Да, – кивнула я, через силу ответив на его радостную улыбку. – Правда.
Я испытала облегчение, когда разговор свернул на безобидные темы. Например, о том, будут ли Саф и Кэш вплетать в волосы золотые ленточки или какого цвета очки наденет Гевин. Я больше не смотрела на Оуэна или Уэса, но не могла избавиться от ощущения, что оба пристально меня разглядывают. Уэсли притворялся, что слушает Эмбер, но стоило мне поднять глаза, я замечала, что он смотрит в мою сторону. Оуэн же и вовсе следил за мной точно ястреб.
А потом Уэсли вдруг перевел взгляд с меня на Алхимика, и мне пришло на ум, что пусть даже он его и не видит, но вполне может чувствовать. Оуэн, похоже, тоже это понял. Он замер рядом со статуей и, прищурившись, уставился на Уэсли. Уэс отвел взгляд, так ничего и не увидев, но оба при этом нахмурились. К счастью, прозвенел звонок.
Я буквально подскочила на ноги, но когда шла в класс, почувствовала, как меня догнал Уэс. Он легонько толкнул плечом, но вместо привычного шума меня словно волной окатило: «…что-то не так что происходит я сделал что-то не то и она отстранилась знает ли она, как сильно я скучаю по ее шуму не мог уснуть». Я поспешно от него отодвинулась и осторожно спрятала руку, пока он не заметил, что на пальце у меня нет кольца.
– Ты и правда придешь сегодня вечером? – спросил он. С другой стороны от меня пристроился Оуэн.
– Ни за что не пропущу, – прошептал он.
– Ни за что не пропущу, – повторила я, чувствуя, как внутри меня все сжалось.
– Даже не верится, что твои надзиратели согласились уступить.
– Да, я умею быть убедительной.
Только вот на самом деле они не уступили.
Двое студентов окликнули Уэса с другого конца двора. Он замешкался.
– Иди, – сказала я. – Увидимся вечером?
– Жду не дождусь, – улыбнулся он и свернул на лужайку.
