Дожди всё еще шли, но стали теплыми. Ветер всё еще задувал, но уже не такой яростный. Под его порывами уже почти можно было стоять прямо.
Среди скал из яиц вылуплялись чаячьи птенцы, и их родители-чайки свирепо пикировали на Иккинга и Рыбьенога, которые пришли на Длинный Пляж дрессировать своих драконов.
— УБЕЙ, Страх корова, УБЕЙ, — говорил Рыбьеног своей драконихе, спокойно восседавшей у него на плече. — СОЖРИ на завтрак эту Черноспинную Чайку, она на целый пополам мельче тебя! Нет, Иккинг, честное слово, я не знаю, что делать, я никогда не пройду охотничью часть Испытания. У Страхкоровы напрочь отсутствуют убийственные инстинкты. В дикой природе ей ни за что не выжить.
Иккинг невесело рассмеялся.
— Ты хочешь сказать, что у ТЕБЯ ничего не получается? Что же говорить обо мне! У нас с Беззубиком вообще ничего не выходит. Он не может понять самых простых команд — не слушается, не возвращается, не делает обязательных упражнений, не охотится. Ничего не делает!
— Неужто совсем ничего? — удивился Рыбьеног.
— Сам посмотри, — ответил Иккинг. Мальчишки отошли чуть подальше, туда, куда не долетали чайки.
Там они принялись обучать своих драконов самой простой команде: «Лети». Дракону полагалось сидеть строго вертикально на вытянутой руке хозяина. Затем хозяин как можно громче выкрикивал команду и одновременно поднимал руку, запуская дракона в воздух. Дракон должен был грациозно воспарить в воздух, когда рука достигала высшей точки взмаха.
Страхкорова зевнула, почесалась и нехотя спорхнула с руки, что-то ворча себе под нос.
Беззубик оказался и того непослушнее,
— Лети! — заорал Иккинг и взмахнул рукой. Беззубик не шелохнулся.
— Я сказал — лети! — раздраженно повторил Иккинг.
— З'зачем? — спросил Беззубик, еще крепче вцепившись когтями в хозяйскую руку.
— Лети — и все! ЛЕТИ, ЛЕТИ, ЛЕТИ, ЛЕТИ! — вопил Иккинг, яростно размахивая рукой. Но Беззубик цеплялся за руку, как за свою драгоценную жизнь.
Короче, никуда Беззубик не полетел.
— Беззубик, — рассудительно сказал ему Иккинг. — Взлети, пожалуйста. Если ты не будешь взлетать по моей команде, нас обоих прогонят из Племени.
— Но я н'н-не-не хочу, — не менее рассудительно возразил Беззубик.
Рыбьеног взирал на эти переговоры с благоговейным ужасом.
— Да, у тебя и впрямь получается неважно, — дрожащим голосом заметил он.
— Угу, — подтвердил Иккинг. Ему, наконец, удалось разжать когти Беззубика, когда тот на миг ослабил хватку, и стряхнуть дракончика с руки. Тот с обиженным криком шлепнулся на песок и тотчас же накинулся на Иккингову ногу: ухватился когтями за сандалии и обвил крыльями лодыжку.
— Н'не-не полечу, — пищал дракон.
— Хуже не придумаешь, — подытожил Иккинг. — Придется испробовать новую тактику.
Он достал блокнот, в который на всякий случай (вдруг пригодится) записывал всякие мудрые вещи, которые узнавал о драконах.
— МОТИВАЦИЯ ДРАКОНОВ, — прочитал Иккинг вслух. — Первое. БЛАГОДАРНОСТЬ. — Иккинг издохнул. — Второе. СТРАХ. Помогает, но у меня не получается его напугать. Три, четыре, пять, ЖАДНОСТЬ, ТЩЕСЛАВИЕ И ЖАЖДА МЕСТИ. Надо попробовать… Шестое. АНЕКДОТЫ И ЗАГАДКИ. Это на крайний случай.
— Знаешь, — протянул Рыбьеног, — я впервые в жизни согласен с Брехуном Крикливым. Может, тебе поорать на него погромче?
Иккинг пропустил его слова мимо ушей.
— Ладно, Беззубик, — сказал Иккинг дракончику, который делал вид, будто уснул у него на ноге. — За каждую рыбу, которую ты мне поймаешь, я дома дам тебе двух омаров.
Беззубик приоткрыл левый глаз.
— Ж'жи-живых? — с надеждой спросил он. — М`можно, Беззубик их убьет? Ну пож-ж'жалуйста! Только разочек!
— Нет, Беззубик, — твердо сказал Иккинг. — Я же сто раз тебе говорил — нельзя мучить тех, кто меньше и слабее тебя.
Беззубик закрыл глаз.
— Т'ты та-такой з'з-за-нуда, — уныло проворчал он.
— Бззубик, ты же умный, смелый дракон, — польстил ему Иккинг. — Ты, если захочешь, в Торов вторник сможешь наловить рыбы больше всех остальных.
Беззубик приоткрыл оба глаза и немножко подумал.
— В'в д'два раза больше, — скромно уточнил он. — Но я не х 'хо-хочу.
Возразить было нечего. Иккинг вычеркнул ТЩЕСЛАВИЕ из своего списка.
— Помнишь ту большую красную дракониху — Огневицу, которая тебе нагрубила? — сделал очередную попытку Иккинг.
Беззубик оскорбленно сплюнул.
— Об'бо-бозвала меня головастиком с крылышками. И еще ж'жа-жалким новорожденным крольчонком. Б'бе-беззу-зубик ее у-у-убьет. Беззубик ее з'за-за-зацарапает насмерть. Б'бе-беззубик ее…
— Да, да, да, — торопливо подхватил Иккинг. — Огневица и ее хозяин, тот, что похож на свинью, считают, что на празднике в Торов вторник она наловит больше всех рыбы. Только подумай, какой жалкий у нее будет вид, когда награду и звание Самого Многообещающего Дракона получит не она, а ты.
Беззубик оторвался от Иккинговой ноги.
— Я об этом п'по-подумаю, — пообещал он. Отошел на пару шагов и впрямь задумался.
Прошло четыре минуты.
Беззубик думал.
Время от времени он тихонько хихикал, но, когда Иккинг спрашивал: «Ну, как? Решил?», отвечал: «Я ещ'ще д'дy-думаю. Отстань».
Иккинг вздохнул и вычеркнул ЖАЖДУ МЕСТИ.
— Hy, как? — спросил Рыбьеног, заглядывая Иккингу через плечо. — Ты уже перепробовал всё остальное. Остаются только АНЕКДОТЫ И ЗАГАДКИ. Вот он, крайний случай.
— Беззубик, — сказал Иккинг. — Если ты поймаешь мне хорошую большую макрель, то станешь самым умным и проворным драконом на Олухе, и еще эта Огневица будет по сравнению с тобой круглой дурой, и еще, когда вернемся домой, я до отвала накормлю тебя омарами, и еще я расскажу тебе ужасно смешной анекдот.
Дракончик оглянулся.
— Б'бе-беззу-зубик любит анекдоты. — Он вспорхнул Иккингу на руку. — Хорошо. Беззубик поможет. Но только не п'по-потому, что я стал хорошим. H'ни-ничего подобного. И не д'ду-думай…
