Посреди реки виднелся небольшой остров. Они показали мне брод. В этом месте река была заметно шире и мельче. Поток перекатывался на выступающих камнях, искрился и изгибался правильными дугами, создавая водовороты. У горной реки сильное течение, шутить с ней не стоит. Я оценил возможность перехода вброд, и она мне показалась сомнительной. В одном месте глубина была слишком большой для перехода с рюкзаком за спиной. Я уже было выбрал толстую палку для разведки брода, как ко мне подошел мужчина, который распивал коньяк с девушкой неподалеку. Увидев мое намерение, он отговорил меня от перехода.
— Весна была поздняя в наших краях. Уровень воды еще не устоялся. Перейдешь, а вода за ночь поднимется, и назад уже не вернешься, — предостерег он.
— С местной молодежью как себя поведешь, так и они с тобой, — добавила его спутница.
Перспектива застрять на острове среди шумной горной реки в Биробиджане не прельщала, и я продолжил путь по насыпи по направлению от города. Через два километра насыпь отделилась от реки и пошла левее. Теперь между мной и рекой был лес. Спустившись с насыпи к опушке, я наткнулся на лесное жилище. Из досок был сколочен сарай-укрытие, рядом дымились остатки костра. К дереву цепью пристегнут японский мопед. Хозяев не было дома. Только большая немецкая овчарка на привязи предупредительно фыркнула, не вставая с места. Похоже, логово лесных разбойников. То, что нужно для спокойной ночевки.
В сотне метров от стоянки нашелся еще один выход к реке, место под палатку и кострище, выложенное булыжниками. Если целенаправленно не идти сюда ночью, ни за что не обнаружишь. Я установил палатку на берегу реки и улегся спать. По насыпи еще бродили компании, слышались крики из ближайшего квартала. Носились взад и вперед автомобили с громко бухающей музыкой. Но мне уже было все равно. Я спал на берегу реки, скрытый ночной мглой и лесной чащей. Нужно было отдохнуть. В 7:02 от станции Биробиджан должна была отправиться электричка на запад.
Биробиджан — Облучье
Вместо ожидаемой электрички я застал на станции электровоз с прицепленными к нему двумя пассажирскими вагонами: жесткий с деревянными лавками и сидячий с мягкими самолетными креслами. Проводница в тамбуре с ходу потребовала билет. Условие было неизменным: билет или вон из вагона. Во втором вагоне все повторилось. Пришлось выложить 400 рублей за билет. Это за 153 километра пути! Первый случай за всю поездку, когда я взял полный билет на пригородный поезд по такой цене.
Облучье — небольшой поселок. Железнодорожная станция, два кафе, дом культуры, крохотный вещевой рынок и ряд пятиэтажек. В доме культуры проходил детский праздник. Наряженные в клоунские костюмы и колпаки младшеклассники толпились в вестибюле. Вахтер ничуть не удивилась появлению мужчины с рюкзаком на детском празднике. В каждом деле должна быть своя частичка бреда. «Кино уже давно у нас не показывают, — объяснила вахтер. — Только детские мероприятия бывают, да и то редко».
Пройдя поселок насквозь, я вышел к реке. Транссибирская магистраль, огибая поселок дугой, шла с противоположной его стороны, за рекой. Чтобы просушить палатку после ночевки, я разбил ее у реки. Грело ласковое солнце, мягко журчала вода. На перегонах меж таежных сопок перестукивались товарняки. Клонило в сон. Я забрался в подсыхающую палатку и наконец-то выспался. Проснулся в аккурат, чтобы собраться и дойти до станции. Палатка высохла и была легка, как и прежде.
На перроне уже шла посадка в пригородный поезд до Архары. Я разговаривал с проводником, когда сзади ко мне подошел типичный зек. В руке у него была небольшая пластиковая бутылка без этикетки, заполненная прозрачной жидкостью. На бутылку, словно наперсток, был нанизан пластиковый стаканчик. Зек по-свойски положил руку мне на плечо и спросил, дыхнув перегаром: «Парень, путешествуешь?» Он бросил пустую пачку из-под сигарет под вагон. Проводникам это не понравилось, они зашипели на него, и зек поспешил скрыться в тамбуре. Это был все тот же сидячий вагон, прицепленный к электровозу. Правда, в отличие от предыдущего рейса, вагон был единственный. За минуту до посадки подошла бригада путевых рабочих. Они расселись по вагону. Спереди послышался гудок. Вагон мелко задрожал, дернулся и покатил. Дежурная на перроне опустила жезл и направилась к своей будке. Поезд шел в Архару.
Облучье — Архара
На этом участке магистрали поезд останавливался довольно часто. С каждой остановкой путевых рабочих в вагоне прибавлялось. Зек, севший в Облучье, становился все пьянее, а его речь все громче. Несколько раз проводник подходил и делал ему замечание, грозя нарядом полиции в Архаре. Но на зека это не действовало. В конце концов он заявил: «Я-то от них откорячусь. А ты что потом делать будешь?» Проводники больше не приходили.
Садящимся в вагон рабочим зек предлагал выпить «чистого». Кто-то соглашался, кто-то категорически отказывался. Тот, кто соглашался, начинал участвовать в интересной игре. Начинался разговор по душам. По словам зека, он отсидел семь лет за убийство и недавно вышел на свободу. Он показывал все то, чему научился за эти годы. Это было шоу, аттракцион. Он просил и умолял своего собеседника, вызывал в нем жалость. Потом круто накатывал, унижал перед товарищами, материл и оскорблял, нащупывая допустимую грань. Когда рабочий был готов вскочить и броситься на уголовника с кулаками, тот опять примирялся, предлагал выпить. И когда собеседник успокаивался, зек снова начинал наезжать еще дальше, уязвляя еще больнее, отодвигая допустимую грань. Рабочий вскакивает вне себя, а зек обращает все в шутку, гримасничает. Все смеются, разговор выглядит несерьезно, и игра продолжается. Градус повышается. Человек, пройдя через лагеря и пересылки, лавируя между блатными и тюремным начальством, поневоле стал актером и лицедеем.
В Архаре на перроне поезд поджидал полицейский. Зек заметил его, притворился пьяным, стал падать. Когда все выходили из вагона, толпясь в узком тамбуре, он вспомнил про забытую сумку, споткнулся, свалился в проходе. Потом прошел по салону и загадочно исчез из поезда. Среди сошедших пассажиров зека не было. Он будто испарился.
На участке Архара — Магдагачи пригородное сообщение отменено. Дежурная по вокзалу сверилась со служебным расписанием и сообщила, что дальше идут только рабочие и пассажирские поезда. Пригородное сообщение начинается только через 620 километров, на участке Магдагачи — Сковородино — Ерофей Павлович. Я решил в Забайкалье отрезки, где не ходят пригородные поезда, проезжать на пассажирских.
В кассе Архары взял билет до Магдагачи на ближайший ночной поезд. Были места на поезд Хабаровск — Нерюнгри: 620 километров за 11 часов в сидячем вагоне. До поезда оставалось несколько часов. Хорошая возможность прогуляться по поселку, размять ноги и осмотреть окрестности. Прямые серые улицы разбивали ряды пятиэтажек на равные квадраты. Во дворах самострои: гаражи и сараи. В каждом квадрате собственный продуктовый магазин. Ассортимент состоит из двух равных частей: алкогольной и продуктовой.
