Внутренний двор представлял собой небольшую открытую площадку, окруженную сараями. В ворота одного из них загнали подводу, где бочку распаковали, и мсье Тома осмотрел ее.
– Это, несомненно, одна из наших бочек, – заключил он. – Они все имеют особую конструкцию, и, насколько мне известно, больше такой тарой не пользуется никто.
– И все же, мсье Тома, – сказал Лефарж, – нет ли у вас особых примет для идентификации бочки? Мы, разумеется, ни в коей мере не подвергаем сомнению справедливость вашего суждения, но для нас важно установить, что данная бочка прошла погрузку именно в вашем дворе. Если же основываться только на внешнем облике и особенностях конструкции, то не исключается вероятность, что кто-то еще мог скопировать вашу бочку и пустить нас по ложному следу.
– Мне понятен смысл ваших опасений. Но, боюсь, я сам никак не смогу их развеять. Сейчас вызову мастера и рабочих, занимающихся упаковкой. Возможно, кто-то из них внесет ясность.
Он зашел в один из соседних сараев, откуда почти сразу вернулся в сопровождении четверых мужчин.
– Взгляните-ка вот на эту бочку, парни, – распорядился он. – Кто-нибудь из вас видел ее прежде?
Мужчины подошли вплотную и тщательно обследовали бочку, осмотрев ее со всех сторон. Двое отошли, отрицательно помотав головами, но третий, самый старший из них, с сединой в волосах, сказал:
– Да. Я точно упаковывал эту бочку. Кажись, с тех пор еще двух недель не прошло.
– Почему вы так в этом уверены? – спросил Лефарж.
– А вот почему, уважаемый, – ответил старик и указал на сломанную доску. – Здесь уже тогда была трещинка. Мне даже запомнилось, как она проходила по доске. Подумал, не доложить ли мастеру, но потом покумекал и решил, что ничего страшного от такого пустяшного дела не случится, и никому ничего не сказал. Только позже показал ее одному из наших ребят. Посмотри сюда, Жан, – окликнул он четвертого из мужчин. – Ведь это та самая трещина, какую я тебе показывал, или просто похожая?
Его товарищ снова подошел поближе.
– Та самая, – твердо заявил он. – Мне ли не помнить? Я еще подумал тогда, что трещина формой похожа на мой указательный палец.
Он положил ладонь на соседнюю доску бочки, и точно – сходство с чуть искривленным пальцем сразу бросилось в глаза.
– Едва ли вы запомнили, что конкретно уложили в тот раз внутрь и кому бочка предназначалась?
– Помню статую, – отозвался старший. – Три или четыре женских фигуры, но вот куда их отправляли… Хоть убейте!
– Это не мог быть человек в Лондоне по фамилии Феликс?
– Фамилия смутно знакома, но не поручусь, что бочку отправляли именно ему.
– Спасибо за помощь. Но есть еще вопрос. Как вы упаковали скульптуру? Чем заполнили пространство внутри?
– Опилками, уважаемый мсье. Обычными опилками, но очень плотно утрамбованными.
– А на чем бочку увезли отсюда? Железная дорога прислала транспорт или как-то еще?
– Ее поставили в кузов одного из наших собственных грузовых автомобилей с фабрики в Гренель.
– Вы помните водителя той машины?
– Да, мсье. За рулем сидел Жюль Фушар.
– Наверное, нам было бы неплохо побеседовать с этим Фушаром, – сказал Лефарж, обращаясь к исполнительному директору. – Сможете это организовать?
– Почему бы и нет? Мсье Тома выяснит для вас, где он сейчас.
– Простите за непрошеное вмешательство, мсье, – неожиданно сказал престарелый упаковщик, – но он как раз сейчас здесь. По крайней мере, я повстречал его меньше десяти минут назад.
– Отлично. Тогда постарайтесь найти его и велите никуда не уезжать, пока не повидается с нами.
Через несколько минут шофера разыскали, попросив его немного подождать. Лефарж продолжил расспрашивать упаковщика.
– В котором часу бочку отправили отсюда?
– Примерно в четыре. Я ее уложил и подготовил к двум, но грузовик приехал на пару часов позже.
– Вы видели, как ее загружали в кузов?
– Я сам помогал грузить.
– А теперь скажите мне вот что, – не унимался Лефарж. – Где находилась бочка в промежутке между укладкой в нее скульптуры и прибытием автотранспортного средства?
– Здесь, мсье. В этом же сарае, где я и упаковал ее.
– Вы хотя бы на какое-то время уходили отсюда?
– Нет, мсье, я неотлучно был тут.
– Таким образом, – я прошу вас, пожалуйста, подумайте над ответом хорошенько, – никто не имел возможности что-что проделать с бочкой до самого момента ее отправки?
– Это было бы абсолютно невозможно, уважаемый мсье. Совершенно исключено.
– Спасибо, мы вам весьма благодарны за помощь, – сказал Лефарж, незаметно вкладывая в руку старика два франка, прежде чем тот удалился. – А теперь не мог бы я побеседовать с шофером?
Жюль Фушар оказался некрупным, но полным энергии мужчиной с заостренными чертами лица и глазами, в которых читались ум и понятливость. Он твердо все помнил и отвечал на вопросы четко, без малейших колебаний.
– Мсье Фушар, – начал разговор с ним Лефарж, – я и вот этот джентльмен пытаемся отследить передвижение одной из ваших бочек, которая, как мне сообщили, покинула двор в вашем грузовике во вторник тридцатого марта на прошлой неделе около четырех часов пополудни. Вы припоминаете этот эпизод?
– Позвольте мне свериться со своими записями в книге доставки, мсье.
Он ненадолго пропал, но вернулся очень быстро с небольшой книжкой в тряпичном переплете. Быстро пролистав страницы, нашел то, что искал.
– Имеется в виду груз для мистера Леона Феликса, Лондон, Тоттенхэм-Корт-роуд, Уэст-Джабб-стрит, дом 141? Да, мсье, теперь я все вспомнил. Это была единственная бочка, отправленная отсюда в тот день. Я отвез ее на вокзал Сен-Лазар и сдал представителям железной дороги под их ответственность. Вот расписка одного из них в получении.
Он передал книжку, и Лефарж имел возможность разобрать имя и фамилию.
– Спасибо. Кто такой этот Жан Дюваль? Мне, вероятно, потребуется встреча с ним, и хотелось бы знать, как его найти.
– Клерк в отделе отправки мелких грузов в багажных вагонах пассажирских поездов.
– Как я понял, вы отправились отсюда с бочкой примерно в четыре часа?
– Около того, мсье.
– А в котором часу прибыли на вокзал Сен-Лазар?
– Уже через несколько минут. Я избрал самый короткий маршрут.
– В пути вы не делали остановок?
– Нет, мсье.
– А сейчас я попрошу вас основательно продумать свой ответ. Не отвечайте, если не до конца уверены. Существовала ли возможность, что кто-то мог вскрыть бочку и рыться в ее содержимом с момента погрузки ее здесь и до сдачи Жану Дювалю на вокзале Сен-Лазар?
