– Тут и думать не о чем. Ни одна женщина не садилась в него с тех самых пор, как оно было мной куплено. За все время моей жизни в «Сен-Мало» здесь побывало всего несколько особ женского пола. Все они без исключения интересовались живописью и потому заходили только в мастерскую.
– А теперь прошу реагировать на мой следующий вопрос без раздражения: мадам Буарак когда-либо сидела в том кресле?
– Даю вам слово чести – никогда. Она ни разу не посещала этот дом и, если не ошибаюсь, вообще не бывала в Лондоне.
Адвокат снова кивнул.
– В таком случае вынужден сообщить вам другую пренеприятную новость. Позади кресла была найдена зацепившаяся за край портьеры булавка. Инкрустированная бриллиантами английская булавка. И это украшение, мистер Феликс, было приколото к платью мадам Буарак вечером перед званым ужином в ее доме.
Феликс, лишившийся дара речи, мог лишь сидеть и в беспомощном изумлении смотреть на своего адвоката. Его лицо побелело, а в глазах читалось выражение неподдельного страха. В наводившей тоску неприветливой камере, стены которой слышали столько историй о несчастьях и страданиях, воцарилось молчание. Клиффорд, не сводивший со своего клиента пристального взгляда, почувствовал вновь зародившиеся сомнения, начавшие было развеиваться. Неужели этот человек играл роль? Если так, то делал он это с большим мастерством, и все же… Феликс наконец подал признаки жизни.
– Бог ты мой! – хрипло прошептал он. – Это истинный кошмар! Я нахожусь в совершенно безнадежном положении. Меня опутали сетью, и она стягивается вокруг все туже. Что все это значит, мистер Клиффорд? Кто стоит за этим? Я не подозревал никого в ненависти к себе, но, значит, есть некто, ненавидящий меня достаточно сильно. – Он в отчаянии всплеснул руками. – Со мной покончено. Мне теперь уже ничто не поможет. Если вы видите для меня хотя бы проблеск надежды, мистер Клиффорд, поделитесь со мной своими мыслями.
И какие бы сомнения ни испытывал сейчас адвокат, ему пришлось придержать их при себе.
– Слишком рано делать какие-либо выводы, – ответил он как можно более деловым тоном. – В сложных делах, подобных этому, я часто сталкивался с ситуациями, когда самый мелкий, совершенно случайно вскрывшийся факт помогал прояснить случившееся. Вам нельзя поддаваться отчаянью. Мы в самом начале пути. Давайте подождем неделю-другую, и тогда я смогу поделиться с вами своими воззрениями.
– В добрый час, мистер Клиффорд! Господь да благословит вас! Вы придаете мне сил. Но эта история с заколкой! Что она может значить? Вокруг меня сплели какой-то ужасающий заговор. Его вообще можно хоть как-то раскрыть?
Адвокат поднялся.
– Это именно то, что мы попытаемся сделать, мистер Феликс. Однако сейчас мне пора идти. Прислушайтесь к моим советам, не теряйте присутствия духа, а если вспомните нечто, доказывающее правдивость ваших показаний, немедленно дайте мне знать.
И пожав клиенту руку, мистер Клиффорд удалился.
Глава 23
Мистер Клиффорд приступает к работе
Когда Клиффорд закончил в тот вечер ужинать, он прошел к себе в кабинет и, приставив большое кресло поближе к камину, поскольку к ночи становилось прохладно, раскурил сигару и сосредоточился на деталях своего нового дела. Сказать, что показания Феликса разочаровали его, значило не полностью отразить его настроение. Он был удручен и раздосадован. Его надежды получить от клиента информацию, которая сразу же подскажет основную линию защиты, не только не оправдались. Все обстояло хуже. Адвокат пока вообще не представлял, где взять хоть какие-то аргументы в защиту обвиняемого.
И чем дольше он обдумывал дело, тем мрачнее рисовались перспективы. Он перебрал факты по порядку, прокрутил в уме каждый, взвешивая их значение для подтверждения вины или невиновности Феликса.
Прежде всего вставал фундаментальный вопрос о том, что же именно произошло в доме на авеню де л’Альма между 23.00 и четвертью второго ночи после окончания званого ужина. В 23.00 Аннетта Буарак была жива и здорова, в 01.15 исчезла. И, судя по всему, Феликс стал последним, кто видел ее живой, а потому резонно было бы ожидать, что он сможет пролить свет на ее судьбу. Но он ничем не помог.
Он, правда, сумел объяснить побудительный мотив для своей встречи с мадам наедине. Получить подтверждение правдивости рассказа, подумал Клиффорд, будет несложно – достаточно провести расследование ситуации, в которую попал Боншоз. Но даже если истина будет установлена, он не представлял, какую особую пользу это принесет клиенту. Невиновность Феликса так просто не доказать. Более того, кто-то, возможно, станет утверждать, что именно личная встреча для разговора о Боншозе стала косвенной причиной дальнейшего бегства мадам от мужа, если это имело место. У Феликса появилась возможность для интимной беседы с мадам, которая в другом случае могла не представиться. И кто знает, какие дремавшие прежде страсти вновь распалились при встрече без свидетелей? Нет. Искать в этом эпизоде что-то необходимое для защиты решительно не стоило.
И остальные показания Феликса выглядели столь же бесполезными. Он заявил, что после завершения их разговора в 23.45 гулял по Парижу до половины второго. Но по неудачному стечению обстоятельств, никто не видел, как он покидал дом, по пути Феликс не встретил никого из знакомых и не заходил никуда, где могли бы его опознать. А было ли это, задумался Клиффорд, простым совпадением? Быть может, история Феликса попросту лжива?
Затем он вспомнил, что звук захлопнувшейся двери все же не остался незамеченным. Франсуа слышал его в час ночи. Но если Феликс ушел в 23.45, то кто же захлопнул дверь позднее? Напрашивались два ответа на этот вопрос. Либо Феликс сказал неправду о времени своего ухода, либо сама мадам куда-то отправилась в столь поздний час. Вот только наш адвокат не знал, какой из ответов правильный, но хуже всего была для него полнейшая невозможность выяснить истину.
Столь же бессмысленным для защиты оказывалось названное Феликсом имя женщины в меховой шубе, встреченной им на пароме в Фолкстоун. Даже если это действительно была мисс Девайн, сей факт не доказывал, что на борту одновременно не находилась и мадам Буарак. Следовало допускать и другую вероятность. Путешествуя вместе с мадам Буарак, Феликс заметил на пароме прославленную актрису, а ее скорая кончина позволила безнаказанно лгать, что его видели именно в обществе знаменитости. Но ведь даже если доказать, что звезда сцены действительно присутствовала на пароме, это ничего не давало для пользы дела.
Впрочем, гораздо более серьезной проблемой становилась неспособность Феликса обеспечить себе алиби. Клиффорд собирался построить защиту именно на нем и теперь был более чем разочарован. Местонахождение человека или людей, организовавших отправку и получение бочки, установили дважды: в десять часов утра в среду с вокзала Ватерлоо и в четверть четвертого пополудни в четверг с Северного вокзала. Клиффорд сверился со своим экземпляром «Континентального справочника Брэдшоу». Чтобы успеть в Париж к указанному времени, житель Лондона должен был выехать в девять часов утра в четверг с вокзала Чаринг-Кросс и никак не мог вернуться в Англию до 5.35 утром в пятницу. Следовательно, Феликсу нужно было бы обеспечить себе алиби либо на 10.00 в среду, либо на промежуток с 9.00 в четверг до 5.35 в пятницу, и значительная часть подозрений оказалась бы с него снята. Но именно это он и не смог сделать.
