– Прав я или не прав, но для нас это наилучшая линия защиты.
– Я бы сказал – единственно возможная линия защиты. Но заметь: она легко осуществима в теории, но реализовать ее на практике окажется очень и очень сложно. Как ты собираешься заставить суд не поверить в истинность доказательств против Феликса?
– Есть только один способ добиться этого, – сказал Хеппенстол, наливая себе виски из стоявшего рядом с ним графина. – Мы должны найти и предъявить следствию другого подозреваемого в убийстве. То есть подлинного преступника.
– Если ты собираешься поймать реального убийцу, то забудь об этом. Ни Скотленд-Ярду, ни Сюрте не удалось установить другую кандидатуру, не говоря уже о том, чтобы изобличить убийцу. И нам едва ли удастся поймать негодяя.
– Ты не до конца усвоил мою идею. Я и не предлагал поймать его. Достаточно назвать им другого подозреваемого. Нам необходимо всего лишь показать, что существует еще некто, имевший мотив для убийства мадам Буарак, – человек, который мог убить ее, а потом сформировать заговор против Феликса. Пусть хотя бы возникнет сомнение, кто из двоих виновен, и этого окажется достаточно для облегчения защиты Феликса.
– Но наша проблема нисколько не становится проще. Появляется новая сложность – необходимо найти этого другого подозреваемого.
– А что мы теряем? Нужно лишь попытаться. Вдруг у нас получится. Тогда первостепенный вопрос начинает выглядеть иначе: если Феликс невиновен, кто в таком случае мог совершить преступление?
Несколько секунд они оба молчали. Затем Хеппенстол добавил:
– Может, вопрос должен быть поставлен так: кто из остальных выглядит более подходящей фигурой на роль виновного?
– На данный момент мне представляется лишь один вариант ответа, – заметил Клиффорд. – В силу самого характера совершенного преступления тень подозрения неизбежно должна падать на мсье Буарака. Однако полиция тоже поначалу не отказывалась от подобной версии. Насколько я слышал, они проделали очень скрупулезную работу и пришли к выводу о его невиновности.
– Да, но там все основывалось на алиби Буарака. А нам ли с тобой не знать, как легко алиби можно сфальсифицировать?
– Верно, но они заключили, что у него алиби стопроцентное. Нам неизвестны подробности, но, по всей видимости, оно подверглось всесторонней проверке.
– Исходя из имеющейся информации, мы теперь должны считать Феликса невиновным, а вину попытаться переложить на Буарака. Третья сторона в деле пока не наблюдается. Таким образом, если мы сумеем продемонстрировать, что у Буарака имелись мотив для убийства и возможность осуществить его, а также подбросить улики против другого человека, то большего и не требуется. На нас не лежит обязанность доказывать его вину.
– Да, похоже, в твоих словах есть рациональное зерно. Тогда переходим сразу к следующему пункту. Каким мотивом мог руководствоваться Буарак?
– Как раз это лежит на поверхности. Если Буарак узнал, что жена находится в близких отношениях с Феликсом, у него могло появиться жгучее стремление убить ее.
– Точно. И так мы получаем сразу две причины, почему Буарак решил подставить Феликса. Во-первых, он хотел защитить от подозрений себя, а во-вторых, жестоко отомстить сопернику, разрушившему его семью.
– Теперь ты уловил самую суть. Думаю, на этой основе можно выдвигать вполне правдоподобную версию о мотиве для убийства. Тогда напрашивается следующий вопрос: когда и где тело было помещено в бочку?
– Полиция считает, что в Лондоне, потому что возможности сделать это в другом месте не имелось.
– Да, и мне этот вывод кажется вполне обоснованным. Значит, если это правда, а жену убил Буарак, он должен был побывать в Лондоне, чтобы совершить преступление.
– А как же его алиби?
– Забудем ненадолго об алиби. Защита в нашем лице будет утверждать, что Буарак последовал за женой в Лондон и там убил ее. Какую картину мы можем себе вообразить, если взять отдельные детали? Он вернулся домой поздно ночью с субботы на воскресенье, обнаружил исчезновение жены, а также записку от нее, где она признавалась, что ушла от него к Феликсу. Как он должен был поступить в таком случае?
Клиффорд поворошил кочергой в камине, чтобы дать дровам разгореться пожарче.
– Я думал над этим, – сказал он с некоторой неуверенностью в голосе, – и у меня зародилась определенная версия. Разумеется, она основана на предположениях и догадках, но в нее логично вписывается целый ряд известных нам фактов.
– Рассказывай. Вполне естественно, что любые наши версии пока могут основываться только на догадках.
– Я вообразил себе Буарака той ночью. Обезумевший и озлобленный после нежданного оборота событий, муж сидит и разрабатывает план отмщения. Вполне вероятно, он рано утром едет на Северный вокзал и незаметно наблюдает за их отъездом. Затем следует за ними в Лондон. Хотя, возможно, Буарак видел и преследовал только Феликса, поскольку мадам могла совершить путешествие иным маршрутом. К тому времени, когда он обнаруживает их обоих в «Сен-Мало», его план приобретает окончательные черты. Буарак выясняет, что они в доме одни, и дожидается их временного отъезда из усадьбы. Затем проникает в дом, допустим, через открытое окно. Садится за стол Феликса и фабрикует письмо Дюпьеру, заказывая скульптуру, парную к той, которую ранее приобрел сам. Ему это нужно, чтобы заполучить бочку, куда он смог бы потом уложить труп мадам, поскольку уже твердо решил убить ее. Чтобы вызвать подозрения против Феликса, Буарак подделывает его почерк, а чернила сушит промокательной бумагой с его стола. С той же целью он ставит под заказом подпись Феликса, но не дает его адреса, поскольку бочку должен получить сам.
– Пока все звучит очень разумно, – заметил Хеппенстол.
– Буарак отправляет письмо, звонит в Париж, узнает, каким путем бочка со скульптурой будет отправлена, нанимает транспорт, чтобы встретить ее и доставить, но не в «Сен-Мало», а куда-то поблизости, дав кучеру указания дожидаться. Между тем письмом, телеграммой или с помощью любого другого трюка он выманивает Феликса из дома в Лондон, устраняя помеху, чтобы застать там жену одну. Он звонит, она открывает дверь, Буарак врывается в дом, а затем в кресле с полукруглой спинкой душит ее. Булавка отрывается от платья и падает на портьеру. Он возвращается к своей телеге и привозит бочку во двор. Возницу отправляет обедать в ближайшую гостиницу, сам достает из бочки скульптуру и уничтожает ее, а внутрь укладывает тело. Кучер возвращается и получает указание от Буарака увезти бочку в надежное место, чтобы на следующее утро отправить в Париж. Усугубляя подозрения против Феликса, Буарак заранее заготовил письмо от мнимой Эмми, сунув его в карман первого попавшегося в шкафу пиджака.
– Превосходно, – снова не удержался от комментария Хеппенстол.
– Он спешит попасть в Париж, получает бочку на Северном вокзале, а потом отправляет ее Феликсу с товарной станции на рю Кардине. Придумывает послание весьма замысловатого содержания, которое тем не менее заставляет Феликса отправиться встречать бочку в гавань. После чего полиция начинает слежку за Феликсом.
