Что до Ла Туша, то для него свериться с телефонным справочником было делом нескольких секунд. Номер дома Буарака на авеню де л’Альма не подошел, но стоило ему отыскать координаты фирмы по производству промышленных насосов, как все прояснилось: «Нор-745».
Снова алиби подтверждалось. Не мог же официант нарочно придумать историю с цифрами? И Ла Туш покинул кафе, убедившись, что Буарак в самом деле там обедал и дважды звонил оттуда.
Но уже по дороге в Париж до сыщика дошло: что, если официант прав и Буарак побывал в кафе днем в понедельник, а не во вторник? Как можно проверить это?
Он вспомнил, как Лефарж подошел к проверке. Тот попросту встретился с людьми, которым звонил Буарак, – с дворецким и с сотрудником компании, – они оба нисколько не сомневались в дате. Ла Туш решил последовать примеру Лефаржа.
Начал он с дома на авеню де л’Альма, где повидался с Франсуа. К его немалому удивлению, старик искренне огорчился, узнав об аресте Феликса. Они встречались всего несколько раз, но, значит, было нечто в личности Феликса, вызвавшее у слуги, как и у многих других людей, уважение и даже некоторую расположенность. А потому Ла Туш избрал с ним ту же тактику, что и с официантом, объяснил, что действует в интересах подозреваемого, после чего Франсуа проявил самое горячее желание помочь тому по мере своих сил и возможностей.
Но и здесь все, что удалось получить Ла Тушу, подтверждало показания Буарака. Франсуа помнил телефонный звонок и не сомневался, что он говорил именно со своим хозяином. Голос звучал хорошо знакомый, и день Франсуа назвал без колебаний. Это был вторник. Дворецкий в памяти связывал разговор со слишком большим числом других мелких событий вторника и не мог перепутать даты.
Данные Лефаржа верны, отметил про себя сыщик, возвращаясь по авеню де л’Альма. Буарак действительно звонил домой из Шарантона в половине третьего во вторник. Но все равно надо продолжать начатое, подумал он.
И Ла Туш направился к главному зданию компании промышленных насосов «Эврот». В точности следуя манере поведения Лефаржа, он издали пронаблюдал, как Буарак покинул территорию предприятия. Потом зашел в офис и попросил о встрече с мсье Дюфрейном.
– Боюсь вас огорчить, мсье, но мне показалось, что он уже ушел с работы, – сказал клерк. – Впрочем, если вы ненадолго присядете, я проверю, так ли это.
Ла Туш последовал совету и сел в кресло, не без восхищения оглядывая просторное помещение конторы: мебель из полированного тика, высокие вертикальные ряды шкафов, уставленные папками и справочной литературой, многочисленные телефоны, неумолчно стрекочущие пишущие машинки. Но особенно на него произвели впечатление трудолюбивые и явно очень компетентные сотрудники фирмы. На мгновение Ла Туш вышел из роли всего лишь живой думающей и рассчитывающей варианты машины. Ничто человеческое не было чуждо частному сыщику, и если Ла Туш не оказывался предельно сосредоточен на крайне важном деле, то обладал поразительно наметанным глазом на хорошеньких девушек. Вот почему, бегло оглядев обширную комнату, он остановил взгляд на сидевшей во втором ряду машинистке лет двадцати двух или двадцати трех. Надо признать, выглядела она действительно прелестной. Миниатюрная, темноволосая, вероятно, живая и веселая вне работы, с восхитительной ямочкой на подбородке. Одетая скромно, как предписывала обстановка в офисе, она ухитрялась смотреться элегантно и даже не без шика. Весь ее облик удовлетворил бы и более взыскательного знатока женской красоты, чем наш детектив. Она сверкнула на него своими темными, выразительными глазами, а потом, чуть вздернув маленький задорный носик, снова погрузилась в труды.
– Мне очень жаль, но мсье Дюфрейн отправился домой, почувствовав недомогание. Он рассчитывает вернуться к работе через пару дней, и тогда непременно встретится с вами в любое удобное для вас время.
Ла Туш вежливо выразил благодарность клерку за быстрый ответ, пообещав вернуться позже. Потом он метнул последний взгляд на отвернувшуюся в сторону головку с копной роскошных темных волос и вышел наружу.
Отсутствие на месте управляющего стало досадной помехой в расследовании. Однако, пусть это и означало задержку в проверке алиби на день или два, у него всегда оставалась возможность перейти к другим целям, намеченным еще по дороге в Париж. К примеру, необходимо было разыскать возницу, доставившего бочку с Северного вокзала на рю Кардине. Теперь Ла Туш размышлял, как ему лучше взяться за эту задачу.
Он отправился на главную товарную станцию, представился дежурному, объяснив причину своего появления. Тот проявил исключительную доброжелательность, и после небольшой паузы в его кабинет вошли те же два грузчика, с которыми некоторое время назад беседовал Лефарж. Ла Туш подробно расспросил их, но не получил никакой новой информации. Они повторили прежнее утверждение, что легко узнали бы кучера, если бы довелось встретиться с ним опять, но к описанию его внешности не смогли ничего добавить.
Потом Ла Туш перебрался на Северный вокзал. Здесь ему повезло найти того самого кладовщика, который выдал бочку чернобородому мужчине по имени Жак де Бельвиль. Но сыщика подстерегало очередное разочарование: ни кладовщик, ни его подручные, которых тщательно опросил Ла Туш, не помнили кучера, правившего телегой, забравшей бочку, а потому не могли сказать, был ли он похож на мужчину, доставившего груз на товарную станцию.
Несколько сбитый с толку, Ла Туш зашел в кафе, заказал бокал пива и принялся обдумывать следующий шаг. Лефарж поступил правильно, когда дал объявление в газетах. По сведениям, полученным от французских властей, он помнил, что все объявления, помимо других изданий, были опубликованы в газете «Ле Журналь», и понял, что ему необходимо просмотреть тексты и понять, почему объявления не принесли ожидавшихся результатов.
Ла Туш отправился в редакцию и попросил разрешения взглянуть на старые номера. Объявления были составлены толково и грамотно. Он захватил с собой копию каждого, а их набралась почти дюжина. Затем, вернувшись в отель, лег на кровать и принялся просматривать снова.
Они отличались формулировками, размерами и типами шрифтов, расположением на газетных полосах, но их содержание сводилось к одному. Необходима информация о личности кучера, который примерно в шесть часов вечера в четверг первого апреля доставил бочку на товарную станцию близ рю Кардине. В каждом объявлении была обещана награда от одной до пяти тысяч франков, содержалось заверение, что кучеру предоставленные о нем сведения не причинят никаких неприятностей.
После двух часов скрупулезной умственной работы над объявлениями Ла Туш пришел к выводу, что никаких очевидных изъянов они не содержали. Он не нашел возможности улучшить тексты, составленные Лефаржем, и не заметил в них недостатков, из-за которых могла быть неудача с их публикацией.
Почувствовав усталость, Ла Туш решил до конца дня полностью выбросить из головы все мысли об этом деле. Он совершил продолжительную прогулку по бульварам, неспешно поужинал в ресторане, а потом отправился в кабаре «Фоли-Бержер», где провел приятный вечер.
На обратном пути в гостиницу ему пришло в голову, что до встречи с мсье Дюфрейном в офисе фирмы «Эврот» он вполне может отправиться ненадолго в Брюссель и проверить другую часть алиби Буарака. И следующее утро застало его уже в поезде, направлявшемся в бельгийскую столицу, куда он прибыл около полудня. Сразу же взяв такси до отеля «Максимилиан», Ла Туш там пообедал, после чего провел тщательную работу с персоналом гостиницы. Ему показали копии карточек постояльцев, которые каждый бельгийский отель обязан заполнять и предоставлять полиции. Он бесспорно убедился, что Буарак действительно снял здесь номер на указанную им ночь. Еще памятуя о визите Лефаржа, сотрудник службы размещения без труда вспомнил о звонке Буарака и твердо держался своей прежней истории до последней детали. Ближе к вечеру Ла Туш сел в поезд на Париж, весьма разочарованный результатами своей поездки.
