Потребовались буквально две секунды, чтобы Ла Туш занял место в дожидавшемся его такси и велел водителю следовать за впереди идущей машиной.
Преследование продолжалось вдоль Больших бульваров до ресторана «Беллини» на авеню де л’Опера, куда вошел сначала Буарак, а затем и его «тень».
Популярный и поистине огромный ресторан оказался на две трети заполнен клиентами. Еще от дверей Ла Туш заметил, как Буарак занял столик в одной из ниш у окна. Сыщик уселся поближе к кассе и заказал комплексный обед, причем попросил принести счет заранее – он, дескать, ограничен во времени и мог даже поспешно удалиться, не закончив с едой. Ла Туш принялся с аппетитом поглощать пищу, хотя постоянно держал исполнительного директора в поле зрения.
Этот господин явно никуда не торопился, и Ла Тушу пришлось подольше растянуть время за чашкой кофе, прежде чем тот поднялся из-за стола. Сразу несколько человек покидали ресторан одновременно, и у кассы даже образовалась небольшая очередь. Ла Туш сумел оказаться следующим за Буараком. И когда бизнесмен расплачивался, Ла Туш разглядел его пальцы. Шрам оказался точно в описанном месте!
«Вот наконец и наступила полная ясность, – подумал детектив, прекратив слежку. – Все-таки нам нужен Буарак! Я свою работу завершил!»
Но чувство тревоги почти тут же вернулось. Действительно ли его работа закончена? Достаточно ли этой улики, чтобы изобличить Буарака? Ведь все по-прежнему упиралось в алиби. Это проклятое алиби постоянно напоминало о себе, угрожая обратить любой успех в поражение.
Вот почему, хотя Ла Туш не сомневался больше в виновности Буарака и был уверен, что именно он нанял в Лондоне кучера с повозкой, для полной убежденности не хватало очной ставки, чтобы провести формальное и окончательное опознание. Поскольку фактор времени приобретал особое значение, Ла Туш нашел возможность позвонить Клиффорду, чтобы поскорее обсудить вопрос. Они сошлись на том, что, если это окажется возможным, Хилла следовало бы отправить в Париж уже сегодня вечерним поездом. Два часа спустя от адвоката пришла телеграмма с известием – поездка организована.
И уже на следующее утро Ла Туш встретил на Северном вокзале поезд, доставивший пассажиров с английского парома, и радостно приветствовал высокого, темноволосого мужчину с небольшими усиками. За завтраком сыщик объяснил Хиллу суть своего плана действий.
– Сложность заключается в том, чтобы вы смогли рассмотреть Буарака, а он вас при этом не заметил, – подытожил Ла Туш. – Ему не следует знать, что мы сели ему на хвост.
– Это мне понятно, сэр, – кивнул Хилл. – Но вы придумали, как осуществить подобное опознание?
– Лишь в общих чертах. Думаю, если приклеим вам фальшивую бороду и вы наденете очки, он едва ли узнает вас. Кроме того, вы совершенно иначе оденетесь. Тогда наверняка сможете повторить мой трюк: пообедать с ним в одном ресторане, встать рядом к кассе и рассмотреть его руки, когда он станет расплачиваться.
– Превосходная идея, сэр, проблема только в том, что я совершенно не ориентируюсь в Париже и не знаю, как мне себя вести в ресторане столь высокого класса.
– Вы не говорите по-французски?
– Совершенно.
– Тогда я попрошу своего агента Маллета сопровождать вас. Он подскажет, что и как надо делать, при этом вам не придется ничего говорить.
Хилл снова кивнул:
– Так действительно будет лучше всего, сэр.
– Что ж, отлично! А теперь позвольте мне немедленно заняться вашей маскировкой.
Они проехались по нескольким магазинам, и в результате Джон Хилл обновил свой гардероб с головы до ног. Затем заглянули к известному мастеру театрального грима, где ему приклеили окладистую черную бороду и пышные усы. Образ завершило пенсне с простыми стеклами вместо линз. И когда через час Хилл стоял перед Ла Тушем в номере отеля, радикально изменив свой облик, в нем никто, даже из близких знакомых, не узнал бы бывшего полисмена из Лондона, а тем более простого кучера.
– Блестяще! – не удержался от восклицания сыщик. – Вас сейчас не признала бы даже собственная матушка.
Ла Туш заблаговременно вызвал телеграммой Маллета, и помощник уже дожидался их. Ла Туш представил мужчин друг другу и вновь рассказал о сути предстоявшей им задачи.
– Тогда время не ждет, – сказал Маллет. – Если вы готовы, Хилл, надо приниматься за дело сразу.
Они вернулись менее чем через три часа. Их миссия завершилась абсолютным успехом. Они направились прямиком в «Беллини», рискнув предположить, что Буарак обедает там каждый день. И не ошиблись. Ближе к полудню исполнительный директор вошел в ресторан и занял, вероятно, тот же столик у окна. А на выходе они повторили маневр Ла Туша. Хилл, вставший прямо за спиной Буарака во время расчета с кассиром, разглядел его пальцы. И мгновенно узнал шрам. Впрочем, еще до этого фигура и манера Буарака двигаться не оставили у него сомнений: это тот самый человек.
Вечером Ла Туш угостил Хилла хорошим ужином, щедро ему заплатил и отправил ночным поездом в Лондон. Затем вернулся в отель, раскурил сигару и лег на кровать. Он продолжал биться над вопросом алиби.
Теперь Ла Туш твердо знал: алиби сфабриковано. Вне всяких сомнений, в 19.30 во вторник Буарак находился в Лондоне. А значит, он никак не мог все еще оставаться в Шарантоне в 14.00. В этом состояла основная загвоздка, и сыщик не мог пока объяснить и опровергнуть данный факт.
Он взял лист бумаги и составил повременной список местонахождений Буарака, о которых им теперь стало определенно известно. Во вторник в 19.30 он пришел в гужевую транспортную контору Джонсона на Ватерлоо-роуд в Лондоне. На следующее утро, в среду, с десяти до одиннадцати часов он вместе с Хиллом доставил бочку с вокзала Ватерлоо в сарай. Причем в промежутке Буарак никак не мог покинуть Лондон. Следовательно, он находился в английской столице с половины восьмого вечера вторника до одиннадцати утра в среду. А в 23.00 тем же вечером уже оказался в отеле «Максимилиан» в Брюсселе. Это то, что было установлено точно и достоверно.
Могло ли все происходить именно в это время? Пока со вторником ничего не складывалось. Хорошо, возьмем тогда только среду. Мог человек, находившийся в 11.00 в Лондоне, оказаться в 23.00 тем же вечером в Брюсселе? Ла Туш взял «Континентальный справочник Брэдшоу». Да, вполне мог. Отправление из Лондона в 14.20, прибытие в Брюссель в 22.25. По крайней мере такое его перемещение было возможным. Путешественник, прибывший в Брюссель тем поездом, без труда добрался бы до отеля «Максимилиан» примерно в одиннадцать часов вечера, как и подтвердила служба размещения. Затем Ла Туш перешел к отчету Буарака и вспомнил, что его рассказ о том, как он провел тот день, не был подкреплен свидетельскими показаниями. Он сообщил Лефаржу о поездке в гости к брату в окрестности Мехелена, когда совершенно забыл об отъезде родственника в Швецию. Ни один человек не мог подтвердить этого. Буарака не видела там ни домработница брата, как и никто другой. Ла Тушу не потребовалось особых умственных усилий для заключения: исполнительный директор насосного завода вообще не приезжал туда. Нет, он уехал из Лондона только в 14.20.
