У сыщика появилась возможность в одиночестве все обдумать и постараться найти недостающие ответы на многочисленные вопросы. Ла Туш начал размышлять о перемещениях бочки. Каким образом она попала в дом Буарака? Совершенно ясно, что ее прислали из фирмы Дюпьера. Это была та самая бочка, в которой Буараку доставили заказанную им скульптурную группу. Бочка покинула салон Дюпьера в воскресенье, когда состоялся званый ужин, в тот же день оказавшись в кабинете Буарака. И находилась там до следующего четверга. За это время скульптуру достали, а внутрь поместили труп. Бочка затем совершила путешествие в Лондон, была перевезена Феликсом в «Сен-Мало», чтобы в итоге попасть в руки офицеров Скотленд-Ярда.
Все так. Но как быть тогда с той бочкой, которую встретили на вокзале Ватерлоо, чтобы отправить обратно на Северный вокзал?
Как виделось Ла Тушу, это могла быть только другая бочка, а значит, в деле две, а не одна, как считалось прежде. Он попытался отследить перемещения второй бочки. Она покинула двор демонстрационного зала Дюпьера вечером во вторник, достигнув Ватерлоо на следующее утро, а еще днем позже – в четверг – была отправлена назад в Париж, прибыв на Северный вокзал в 16.45. Сыщик всегда исходил из предпосылки, что именно эта бочка поступила оттуда на товарную станцию близ рю Кардине. Теперь выяснялась ошибочность подобного вывода. Тогда куда же делась вторая бочка?
Подобно вспышке молнии Ла Туша озарила мысль – с Северного вокзала ее перевезли к Дюпьеру. Он перепроверил хронологию дела. Все верно. Дюпьер получил свою бочку в тот четверг вечером, но только в фирме решили, что доставили ее из дома Буарака. После этого смутные очертания всего дьявольски задуманного и осуществленного плана начали вырисовываться перед Ла Тушем, и сыщик принялся воссоздавать картину происшедших событий.
Буарак, как теперь нетрудно было догадаться, подозревал о намерении жены сбежать от него к Феликсу. Буквально лишившись рассудка от ненависти и ревности, он убивает ее. Затем, поостыв и успокоившись, осознает, что теперь у него на руках труп. Как ему поступить с ним? Он вспоминает о бочке, стоящей в кабинете, и понимает: лучшего способа незаметно вывезти тело из дома вообразить невозможно. Он извлекает скульптуру, а вместо нее помещает в бочку труп. Потом встает вопрос, куда бочку отправить. И коварная мысль приходит ему в голову. Он сумеет еще и отомстить Феликсу, заставить горевать, послав бочку ему. Затем возникла более поразительная идея. Если устроить так, чтобы полиция обнаружила труп у Феликса дома, то не логично ли предположить, что того заподозрят, арестуют и даже казнят? Воистину отвратительный план отмщения за всего лишь моральные страдания! Буарак печатает письмо от Ле Готье. Замысел состоит в том, чтобы заставить художника вести себя в высшей степени странным и подозрительным образом. Он непременно попадет на заметку полицейским. Скотленд-Ярд начнет действовать и обнаружит труп.
Ла Туш ощущал полную правдоподобность своих догадок, но его все еще тревожил вопрос относительно второй бочки. Однако постепенно и он стал обретать для него ясность.
Буарак получил от Дюпьера бочку со скульптурой. Но поскольку эта бочка отправилась к Феликсу, то возникла надобность во второй, чтобы вернуть в художественный салон. Причем бочку следовало вернуть пустой и без особых задержек, иначе подозрение падает уже на Буарака. Как ему добыть ее?
Ла Туш понял, что вся сложная махинация со второй бочкой была затеяна с единственной целью – решить для Буарака эту проблему. Буарак заказал скульптуру, подделав почерк Феликса. Ла Туш вспомнил, что заказ оформили на того же сорта бумаге, что и письмо Ле Готье, а это доказывало один и тот же источник составления документов. Буарак сам встретил вторую бочку в Лондоне, укрыл в заброшенном сарае, где извлек и уничтожил скульптуру, а тару затем вновь отправил в Париж. Несомненно, что на Северный вокзал он подменил бирку, чтобы к Дюпьеру бочка прибыла словно бы из его собственного дома. Еще одну такую же подмену он совершил, когда отправил бочку не железной дорогой до Ватерлоо, а морем через Руан. Это объясняло показания Дюбуа, что Буарак заменил бирку, встретив телегу на углу рю де Лафайет, и фальсификацию адреса, обнаруженную клерком пароходства Броутоном.
Чем дольше Ла Туш размышлял над своей версией, тем более был уверен, что ему удалось установить истину. Но и сейчас ему приходилось признавать, что в деле оставались неясные моменты. Когда и где было совершено убийство? Удалось ли мадам сбежать вместе с Феликсом? И если да, то как муж сумел вернуть ее? Живой или уже мертвой?
Как отпечаток письма о заказе статуи оказался среди кипы промокательной бумаги на столе у Феликса? Если мадам убили в Париже, то каким образом булавка с бриллиантами попала в «Сен-Мало»?
Но несмотря на эти и некоторые другие затруднения, Ла Туш мог быть доволен достигнутым прогрессом, решив, что теперь самого краткого расследования окажется достаточно, чтобы окончательно подтвердить справедливость его выводов и снять последние остававшиеся вопросы.
Глава 29
Драматическая развязка
Через три дня после обнаружения кучера Дюбуа, его показаний и разгадки тайн, окутывавших преступление, Ла Туш получил письмо, весьма заинтриговавшее его. Оно пришло на адрес отеля.
Авеню де л’Альма,
рю Сен-Жан, дом 1
26 мая 1912 г.
Уважаемый мсье!
В связи с вашими визитами в этот дом и расследованием смерти моей покойной хозяйки спешу уведомить, что по чистой случайности обнаружил сведения, которые, уверен, представят для вас немалую ценность. Они объясняют природу звука закрывшейся двери, который, если помните, я услышал около часа ночи после званого ужина. Полагаю, моя информация поможет полностью снять подозрения с вашего клиента, хотя, боюсь, она прямо не указывает на другого человека как на возможного убийцу. Поскольку мсье Буарак сегодня ужинает в городе, а вся остальная прислуга отправилась на праздник в честь свадьбы одной из горничных, дом остается без присмотра, и я не имею возможности лично явиться к вам, но надеюсь, вы изыщите любое удобное время вечером, чтобы заглянуть сюда и выслушать то, о чем мне удалось узнать.
С глубочайшим почтением,
Ваш Анри Франсуа.
«Это просто поразительно! – подумал Ла Туш. – Стоит добыть почти всю необходимую информацию для раскрытия дела, как неизбежно появляется новая. И вот наглядный пример. Пока я целую вечность бился над разгадкой и у меня ничего не сходилось, Франсуа не делал никаких полезных открытий. А теперь, когда все сделано и уже ничто не может представлять особой важности, он неожиданно предлагает свою помощь».
Он посмотрел на часы. Время близилось к пяти часам вечера. Едва ли мсье Буарак отправлялся из дома ужинать раньше восьми. Если прибыть вскоре после этого, вероятно, удастся застать Франсуа одного и выслушать его новости.
Интересно, думал он, что такого примечательного мог обнаружить дворецкий? Если его открытие действительно касалось загадочного звука закрывшейся двери, как он обещал, оно способно было внести дополнительную ясность в последовательность событий той трагической ночи.
