Сергей замолчал и, раскрыв блокнотик, принялся рисовать бесформенные фигурки. Он понимал, что всё это зря. Похоже, втереть им очки не удастся. Ярцев-то дурак, бог с ним, с Ярцевым, сейчас он бросится в лобовую атаку, начнёт доказывать, что абсолютно во всём прав. Что нужно было поинтересоваться его планами, что график уже месяц висел на каком-то стенде в плановом отделе. И что он не может отвечать за глупость каждого отдельного исполнителя, что он слишком крутой начальник. И тогда надо ему в ответ нахамить. И в словесном водовороте утонет главное. Это Ярцев… Но Старик намного опаснее. Он, видимо, уже сейчас обнаружил слабость легенды. Но нипочём не скажет, даст откричаться инквизитору, затем мягко выведет его из игры и примется за Сергея уже по-настоящему.
Ну что ж, сам к этому шёл. Обидно, конечно, что так ничего толком и не понял, не сумел разобраться ни в себе, ни в мире. Тридцать шесть – ещё не старость, и ох как не хочется сыграть в ящик. Но Благодетели миндальничать не станут. Это, может, Костику ещё стёрли бы память и отправили на новый круг, в конце концов, объекты со столь редкими данными на дороге не валяются – чтобы найти одного, приходится отсеять тысячу обычных подростков. А вот с ним-то они рисковать не захотят. Пожалуй, будет Ярцеву случай наконец-то применить свои профессиональные навыки. Но это можно выдержать. Наверное. Если, конечно, в игру не вмешаются какие-нибудь неучтённые факторы. Как в своё время предупреждал Андреич.
И всё же стоит подольше водить за нос господ Благодетелей. Насколько это возможно. Главное, протянуть время, пока Костик не перейдёт на ту сторону. А может, он уже перешёл? Но даже если и так, нет способа узнать. В Дыре временные координаты особые. Да к тому же ещё и столько ловушек… Разумеется, если помогает Белый, этих ловушек можно не бояться. У Белого, видимо, хватит силы. Хотя что он знает о Белом? Немногим больше, чем Костик. Согласно официальной терминологии, это Противник. Он послан Городом. А что такое Город? Тоже ведь условное обозначение. Кроме стандартной версии ничего не узнаешь. Старик отмалчивается. А то, что предназначено для собрания Наблюдательниц, – так это просто смешно. Центр мировой тьмы. Силы, стремящиеся погубить Землю. Коварство врага не знает предела… Вот, пожалуй, и всё. Для правды слишком примитивно. Сказка того же уровня, что и про Силы Спасения. И разумеется, ни на один конкретный вопрос ответа не предусмотрено. Где этот Город – неясно. Какова его сила – неизвестно. Чего он хочет – поди разберись. Он, Сергей, как-никак Воспитатель Второго Ранга, по здешним масштабам шишка, не Техник какой-нибудь или Санитар – но до настоящей информации всё же не допущен. Вот и остаётся, подобно Сократу, усмехаться. «Я знаю то, что ничего не знаю».
Хотя если взглянуть с другой стороны… Всё настолько засекречено, такая глубокая тайна, столько туману напущено… Обычно так делают, если никакой тайны нет, когда за всеми этими покровами – пустота. Что ж, выходит, Город – просто брехня? Какая уважающая себя идеология обойдётся без образа врага?
Но почему бы не предположить иное? Может, Город действительно имеет место, но Благодетели ничего о нём не знают кроме того, что он существует и каким-то образом мешает «спасать» Землю? Скорее всего, именно так оно и есть. Иначе откуда бы взялся Белый?
Пожалуй, впору позавидовать Костику. За ним-то, по крайней мере, пришли. А для него, Сергея Латунина, идиота Второго Ранга, подобный путь закрыт. Ведь даже явись сейчас Белый – что ему скажешь? «Вытащи меня отсюда в Натуральный Мир»? Под солнышко, видишь ли, захотелось? А куда девать всю здешнюю мерзость? С собой забрать? Много дерьма в нём накопилось, много натворил тут пакостей. И вообще пора задать себе парочку неприятных вопросов. Вот, к примеру, не окажись Костик его сыном – пошёл бы он тогда против Корпуса? Не вышло бы так, что, уже не веря в сказочку про Спасение, он всё же механически продолжал бы свою работу? Ответа не было, и потому разрасталась в нём какая-то мертвенная, стылая безнадёжность.
«Прошлое не вернёшь», – вновь напомнил он себе и усмехнулся: надо же, на какие банальности его потянуло. Но ведь и в самом деле ни исправить ничего, ни переписать. Останется всё – и разговор с Ленкой тем зимним вечером, и сизая струйка дыма из трубы крематория, и залитые страхом глаза Сашки Васёнкина. А что он тогда мог сделать? Фильтрация от него не зависит, на Первый Этаж всё равно каждый год отправляют определённый процент. Это дело Санитарной Службы, они там у себя решают, а после уже выдают список на отправку. Что зависит от Воспитателя?
И почему они выбрали именно Васёнкина? Конечно, глупый вопрос. Не его, так кого-нибудь другого, и сейчас пришлось бы думать о том, другом… А всё же странные были у него глаза. Казалось, он в тот день всё понимал – что происходит с ним и со всеми ними и чем это должно кончиться. А ведь пришлось ещё устраивать эту дурацкую игру в прощание, в рапорты и списки двоечников. Что поделаешь – должен быть эффект ментального воздействия. Проще говоря, кнут и пряник. Ребятишки-то и впрямь поверили, что Васёнкина отправляют в наказание. И Костик, само собой, поверил, что всё это – результат его рапорта. Вот, кстати, ещё одна пакость. Какими словами обозвал бы раньше Сергей такую бумагу? Ещё там, в Натуральном Мире? И ёжику понятно. А здесь – ничего, здесь это нормально, здесь это называется развитием доминанты лидера. Господи, до чего же искривилось его мышление, если такие элементарные вещи стали для него теоремами, которые приходится самому себе доказывать!
И нет ему никакого оправдания. Не объект же он в самом деле, ему-то никто никакого Концентрата не давал, он не лишился ни памяти, ни способности ориентироваться во времени. Так в чём же дело? На что он купился? Ладно, там ещё можно было поверить красивым сказкам Старика, но, придя в нелепый мир Корпуса, как же он ничего не понял? Смотрел – и не видел. А может, это из-за Посвящения? Само Посвящение он не запомнил – здесь такие вещи случаются во сне. Осталась лишь память о чём-то огромном и сильном, о каких-то колоссальных возможностях. Но память, впрочем, вскоре угасла, распалась на бессвязные обрывочки, и жизнь потекла по-прежнему. Во всяком случае, сам он не заметил в себе никаких изменений.
Но, однако же, работал, занимался сволочным своим делом – что дело сволочное, теперь уже нет ни малейших сомнений. Какие же были в тот день у Васёнкина глаза! Сергей понимал, что забыть их уже не сможет. Даже если бы и захотел. Но забывать было нельзя. Пусть и не зависела от него отправка – а поставил же он свою подпись на стандартном транспортировочном бланке. Пускай для этих, для Благодетелей, его подпись – лишь пустая формальность. Но не для него. Ею он скрепил свою вину. Где-то сейчас Васёнкин? А, всё равно без толку голову ломать. Может, ещё и придётся с ним увидеться. На своей шкуре испытать прелести Первого Этажа. Похоже, дело идёт именно к такому финалу. Ну и ладно. Во всяком случае, это справедливо.
Но что же говорить сейчас? Надо бы кинуть им ещё какой-нибудь ложный след. А для этого – понять, что же их интересует на самом деле. Впрочем, и так ясно. Сам по себе Костик им не нужен. Объектом больше, объектом меньше… Всегда же новых можно набрать, пускай это и хлопотно. Кроме того, не интересны им и методы детекции. Похоже, до них всё-таки дошло, что приборы не помогут. И уж разумеется, безразличны им настроения Воспитателя Латунина, его мнение о Благодетелях и Предназначении.
