Мы сложили палатки и упаковали вещи.
Сауд не стал закапывать остатки костра, как делал в горах. Здесь не было особой необходимости заметать за собой следы, к тому же велика вероятность, что мы вернемся на то же место завтра, если все пройдет так, как мы рассчитывали. И все же каждый шаг прочь от последней вещи, что связывала меня с матерью, давался мне с необъяснимой тяжестью.
– Ты уверена, что потом найдешь это место? – спросил я Арву. На этот раз казалось, что младший из нас я.
– Уверена, – ответила она. – Нашу стоянку мы найдем легко, потому что там осталось костровище. Никто другой дальше искать не станет, но я запомнила дерево.
Я оглянулся на дерево, едва различимое с этого расстояния, и нахмурился. Мне оно не казалось особо примечательным, но Арва в таких вещах разбиралась.
– Мы ведь всего на один день, Йашаа, – сказала она. Она не стала напоминать мне, что большую часть времени я ненавидел свое веретено, и я был ей за это благодарен, потому что иначе я мог бы расплакаться, оставляя его в земле.
Глава 10
Мы дошли до замка задолго до полудня и устроились неподалеку в ожидании. Определить, про какую из башен говорила жена свечника, было невозможно: мы знали только, что это одна из угловых башен, где вид со стены был закрыт. Отец Сауда рассказывал нам, что в Камихе вокруг замка была двойная стена, изогнутая по углам таким образом, чтобы не было слепых зон. С другой стороны, в Камихе было полно камня, который можно было добыть в любой момент. В Харуфе при строительстве замка приходилось экономить, так что стена была в форме обычного квадрата: главные покои в центре, вспомогательные постройки вокруг. Я подозревал, что здешний замок был куда менее величественным, чем в Камихе. И все же при виде него у меня перехватило дыхание: когда-то это место было моим домом.
Я играл в этом дворе, пиная мяч или гоняясь за курами, или играя в салочки с Тариком, за которым мне было поручено присматривать. Бегал на кухню таскать хлеб между приемами пищи, а повара притворялись, что не замечают моих уловок, да еще угощали сластями или другими вкусностями. В одной из комнат работали пряхи, и там я учился, сидя у ног матери. А еще одна из комнат была моей – там я спал и там же лежал больной во время праздника.
– Я ничего не узнаю, – печально сказал Тарик, устроившийся рядом со мной. – Я думал, что узнаю, когда увижу, но нет. Я жил здесь, провел три года в детской с Маленькой Розой, но я совсем ничего не помню.
– Это нормально, Тарик, – утешил его я. – Я тоже мало что помню. Я просто знаю, что здесь был мой дом и что здесь мы были счастливее, чем где-либо еще. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил Тарик. – Я тоже это чувствую.
– А для меня это все как сказка, – вставила Арва. – Сказка, которую я слышала столько раз, что поверила в нее. Хорошая сказка. Важная. И любимая.
– И у меня то же самое, – сказал Сауд.
Мы сидели и смотрели на замок, пока не стемнело.
– Свет! – воскликнул Тарик.
Солнце только что скрылось за горами, небо над нами становилось из темно-синего черным. Тарик был прав: в замке зажигались огни. Засветились десятки окон в королевских покоях, хотя нам было видно только верхний этаж, который был выше стены. Окна Большого зала светились тускло, как будто там горело всего несколько свечей. Должно быть, король с королевой в тот вечер ужинали где-то в другом месте. Зажглись несколько факелов по стенам.
Две башни высились по бокам от ворот, и я надеялся, что темной окажется не одна из них. Взобраться на башню будет непросто, и мне бы не хотелось делать это вблизи от ворот, где стражники наверняка более внимательны. Сауд потянул меня за руку, и мы все осторожно и тихо пошли в сторону замка, чтобы осмотреть остальные башни.
Харуфский замок был укреплен не особо тщательно. Рва перед ним не было, лишь неглубокая канавка, а земля вокруг не была утоптана и расчищена. На возвышении с восточной стороны располагалась деревушка, так что мы пошли на запад, стараясь не высовываться из зарослей вереска. Мы прошли несколько построек, где раньше жили охотники и сокольничие. Теперь они обитали внутри замковых стен – не из страха за свою безопасность, а потому, что теперь там было место и для них, и для их животных. После ухода прях ткачихи, швеи и портные тоже покинули замок, и их комнаты заняли те, кто остался на службе у короля. Никаких патрулей видно не было, хотя по стене двигались факелы, показывавшие, что стражники подходили к своим обязанностям серьезно.
Наконец мы обошли замок и оказались с северной стороны. Там было темнее. Я взглянул на башни: в одной светилось одно окно, во второй было темно. Жена свечника была права. Вот он, наш шанс попасть внутрь.
Я снял тунику, которая была сделана из светлого льна. Даже запачканная дорожной пылью, на фоне темных стен она бы светилась как маяк. Сауд протянул мне одну из своих, выкрашенную в темно-зеленый цвет. В ней меня будет почти не видно, если только свет не упадет прямо на меня, но в этом случае меня в любом случае обнаружили бы. Штаны у меня были темные, так что их я снимать не стал, а вот ботинки скинул. Лезть на стену босиком будет проще.
– Не забывай, что лезть можно не только вверх, – напомнила Арва. – Можно двигаться боком и забраться так же высоко, как если держаться в одном направлении.
– Не забуду, – пообещал я.
– Двигайся медленно, – добавил Тарик. – Если отвалится кусок стены, тебя могут услышать.
– Хорошо, – сказал я.
– Ты как? – спросил Сауд. – В голове ясно?
– Ясно, – ответил я. – Когда есть чем себя занять, становится легче, даже если это не то, чем бы я предпочел заниматься.
Он положил руки мне на плечи и прижался своим лбом к моему.
– Будь осторожен, брат, – сказал он. – И возвращайся.
Я хотел было ответить, но слова застряли в горле.
Вместо этого я просто кивнул и пошел прочь, в темноту.
Я дошел до канавы без приключений и на секунду остановился там, чтобы вымазать лицо грязью. Кожа у меня была и без того темная, но рисковать я был не намерен, а измазанный грязью, я скорее сольюсь с темнотой. Я собрался вытереть руки о штаны, но тут вспомнил, что Арва иногда нарочно пачкала руки перед тем, как куда-то забраться, чтобы было проще цепляться за поверхность. Тогда я еще раз макнул руки в грязь и потер их друг о друга, размазывая грязь по пальцам и ладоням. А потом перешел через канаву к стене.
Камни сгладились от многолетнего взаимодействия с дождем и ветром, но между ними кое-где были шероховатости, которые я мог использовать как уступы. Я помолился своим предкам, которые пришли сюда через пустыню и принесли с собой магию, и принялся карабкаться.
Даже если бы Тарик не наказал мне двигаться медленно, иначе бы просто не вышло. Было сложно найти, за что зацепиться пальцами, а именно им приходилось держать большую часть моего веса, потому что уступов для ног было еще меньше. Руки начали болеть, когда я едва проделал полпути. Я с тоской подумал о веревке, которая болталась у меня за спиной. По крайней мере, спускаться можно будет по ней.
