– Я замечтался, – сказал я. – Глупая мечта.
– Мы вроде договорились мечтать о глупостях, – сказала она.
– Договорились, – признал я. – Но эта мечта, пожалуй, была слишком яркой. Слишком близка к тому, что может однажды случиться.
– Что же ты увидел? – спросила Арва. Я взглянул на нее. Сауд сказал, я хорошо умею слушать. Возможно, теперь настало время говорить.
– Я видел, как вы с Захрой танцуете в Большом зале в замке Харуфа, – сказал я. – Я плохо помню сам зал, но помню, какой там свет и как эхо отдается от стен, становясь все тише и тише, но никогда не стихая до конца. Это отличное место для танцев. Настоящих танцев, а не этих упражнений.
– Это совсем не грустно, – возразила Арва. – Это чудесно! Ты танцевал с нами?
Когда она заговорила, я увидел, как глаза Захры озарились пониманием. Она знала, что я снова увидел в ней принцессу, что я по-прежнему не мог увидеть себя рядом с ней – только позади нее.
– Ему нужно будет попрактиковаться, – сказала Захра. – Но и мне тоже. Представьте: мои родители устроят бал, а мы только и знаем, что боевые приемы! Будем учиться все вместе.
– Или выучим танцы пустынных жителей, – сказала Арва. – Если придется остаться там.
– Когда-нибудь, – сказала Захра, – я смогу учиться чему захочу и не буду этого бояться.
– Сперва надо позавтракать, – напомнил Сауд. Он вернулся и вместе с Тариком раскладывал еду по мискам.
Мы поели и сложили палатки. У нас уже почти не осталось предлогов откладывать отправление, как вдруг я заметил, что жужжание становится все громче. И жужжание это было каким-то странным. Хотя мы пробыли в заброшенной деревне не так долго, я уже научился не обращать внимание на этот звук. Казалось, я слышал его только тогда, когда пчелы хотели привлечь мое внимание. Или не пчелы.
– Погодите, – сказал я. – Сауд, надо подождать еще пару минут.
Он кивнул, явно услышав то же, что и я. Мы уселись на траву. Вчера в небе не было никаких танцующих огоньков – никаких признаков того, что феи услышали мои слова у колодца, если не считать моей внутренней уверенности в этом. Теперь же, в дневном освещении, мы бы не увидели так четко золотистый свет от их крылышек – но может быть, мы увидим что-то еще.
– Смотрите! – благоговейным голосом воскликнул Тарик, и я увидел.
Их было четверо. Они летели с видом столь торжественным, будто королевская процессия. Я знал, что при желании они могут нестись так стремительно, что мы не успеем их и сосчитать. Но они хотели, чтобы мы увидели их, чтобы заметили их приближение. Арва сняла платок и расстелила его на траве у ног Захры. Феи приземлились на него, но не стали садиться. Вместо этого они встали, опершись на свои золотые посохи, словно крошечные пастушки – впрочем, думаю, они и были пастухами – только не для овец, а для пчел.
– Доброе утро, – поздоровалась Захра. Нет, сейчас с ними говорила Маленькая Роза. Королевское достоинство озаряло ее с головы до пят. – Спасибо вам за мед. Наш дорожный рацион довольно скуден и за много дней пути порядком надоедает.
– К вашим услугам, – сказала фея, стоявшая ближе всех к принцессе. – А мы благодарны вам за крышку колодца. С ней нам будет проще управляться, чем с каменной.
– За это благодарите Йашаа, – сказала Маленькая Роза. – И Арву с Тариком. Они настоящие мастера.
– А ты нет, принцесса? – удивилась фея.
– Мне нельзя, – пояснила она. – Если я буду заниматься рукоделием, это сделает мой разум еще более надежным прибежищем для демона, который хочет похитить его и использовать в своих целях.
– Но ты могла бы прясть, – сказала фея. – И тогда для тебя все кончится.
– Для меня да, – сказала Маленькая Роза. – Но мое проклятие не будет снято, и мой народ будет страдать.
– Проблема магии в том, – отметила фея, – что даже те, кто ее сотворил, оказываются связаны ее нитями, но жизнь так спутывает эти нити, что их трудно различить.
– Это мы уже заметили, – сказал я, сам удивившись, что набрался смелости заговорить с феями.
– Что происходит, когда ты что-нибудь мастеришь, дитя? – спросила фея.
– Я мало что делала, – признала Маленькая Роза, снова превратившись в Захру – неуверенную и беззащитную, но не менее решительно настроенную. – Сдерживаться больно. Мне хочется учиться и работать, но я не позволяю себе этого делать, а остальные помогают мне сдерживаться.
– Но ты сорвалась, проскочила сквозь лазейку в собственной темнице, – проницательно заметила фея.
– Да, – сказала Захра. – Я помогла починить изгородь.
Она взглянула на меня, потом снова на фей.
– Это было еще больнее, – призналась она. – Голова болела несколько часов, и так сильно, что я едва соображала.
Сейчас неподходящий момент, но позже я с ней побеседую на этот счет. Я знал, что у нее болела голова, но не представлял, как сильно. Нельзя было рисковать, позволяя ей тренироваться с шестом.
– Зато потом была такая эйфория, – сказала принцесса, и я увидел в ее лице отблеск той давней радости. – Казалось, важная часть меня наконец встала на свое место. Но это не приблизило меня к снятию проклятия. Нам нужно, чтобы вы рассказали нам, как это сделать.
Феи переглянулись, и их предводительница вздохнула.
– Нить запуталась, как только в нее вплелся мой дар, – сказала она. Мы все подобрались. Это же та самая фея, которую мы искали! – Я видела это, но не знала, как все исправить. Мы годами пытались распутать узел сами, но у нас есть лишь догадки и предположения, а не ответы.
– Мы готовы принять и это, – сказала Захра. – И лично я приму это с радостью.
– И я, – поддакнул Тарик. – Я не боюсь поразмышлять над этим сам и попытаться собрать все кусочки этой головоломки ради моей принцессы.
Самая маленькая из фей вспорхнула в воздух и осыпала темные волосы Тарика золотой пыльцой.
– Демон идет за тобой, дитя, – сказала предводительница фей Захре, и ее слова будто окончательно запечатали нашу судьбу. – Но надежда есть. Ты должна стать полноценной личностью, иначе у тебя не будет шанса обрести мир. Править. Обезопасить свое королевство.
– Но как же это сделать? – спросила она.
– Ты должна учиться, – ответила фея. – Должна действовать и делать. Не уверена, что именно будет мучить тебя больше всего, и мне жаль, что тебе придется испытать мучения. Таково уж проклятие. Но помни и о моем даре. Возможно, настанет час, когда ты решишь воспользоваться им, когда твой разум начнет открываться, – лицо феи исказили боль, сожаление и отчаянное стремление все исправить, помочь там, где она ничего не могла сделать. Она уже пыталась, в день пятилетия Маленькой Розы, но, как она и сказала нам, узел только затянулся еще прочнее.
Маленькая Роза поклонилась предводительнице фей, и все четверо взмыли в воздух, оставив за собой лишь дорожку золотой пыльцы на платке Арвы.
