– Что они делают? – поинтересовался он.
– Двигаются к парому, – ответил Монро.
– Где Дэвид? – спросил Оуэн.
Монро поднял глаза и кивнул в сторону еще одного островка света в другом углу комнаты, где в круг стояли диваны.
– Вон там.
Оуэн повернулся и увидел Дэвида, который сполз по дивану довольно низко, согнув шею. Оуэн оставил Хавьера с Монро, подошел к Дэвиду и сел рядом. Дэвид смотрел в одну точку перед собой, вдоль собственной груди, на которой лежали его очки. Его лицо не выражало никаких эмоций. Однако глаза у него были красные, как будто он плакал.
– Это было жестко, – сказал Оуэн. Дэвид не ответил.
– Мне очень жаль, парень. Мне бы хотелось, чтобы этого никогда не случалось.
Дэвид все еще ничего не отвечал. Он даже не осознавал, что Оуэн был рядом, и спустя несколько минут неловкого молчания Оуэн уже был готов встать и пойти к остальным.
– Но это случилось, – Дэвид надел очки. – Именно это и случилось.
– Я знаю. Мне жаль. Было больно?
– Конечно, больно, – сказал Дэвид, оттолкнувшись плечами от дивана и вытолкнув самого себя, чтобы выпрямиться. – А ты как думал?
– Извини, чувак, – Оуэн поднял руки. – Просто спросил.
Дэвид посмотрел на установку «Анимуса».
– Но это была еще не худшая часть.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, когда они меня били и пинали, я вроде как чувствовал это. Но единственное, о чем я думал, это о моей дочери. Так странно это говорить. Моя дочь. Я не знал, где она, пострадала ли она или еще что-то. И я знал, что я умру, и не мог больше ничего сделать, чтобы ей помочь… Это было хуже всего.
– Ух ты, – брови Оуэна поднялись. – Это как… Ну, по крайней мере тебе больше не нужно за нее волноваться, так? В смысле, она стала ассасином.
– Да, Монро мне сказал. Может, от этого и становится легче, но Аврааму бы от этого стало хуже.
– Правда? Почему?
– Это не то место, где ему бы хотелось, чтобы пребывала ее душа.
– Что?
– Не важно. Это слишком сложно.
Оуэн откинулся на диване, глядя на парня напротив, и понял, что что-то изменилось. Дэвид был не просто расстроен. «Анимус» изменил его. Отправившись в симуляцю, Дэвид выглядел очень юным, может даже наивным, но за последние пару часов он повзрослел на много лет.
– Ребята, – помахал им Хавьер. – Шон и Наталия возвращаются.
– А моя сестра? – спросил Дэвид.
– Еще нет, – ответил Монро.
Оуэн поднялся и пошел к ним, а Дэвид остался на диване. К моменту, когда Оуэн дошел до установки, Наталия уже сняла шлем, спутавший ее волосы, и терла глаза. Шон наблюдал за ней, и Оуэну было совершенно очевидно, что она ему нравится. Он лишь был не уверен, имеет ли симуляция к этому отношение. Они вместе принесли Дэвида в дом Великого магистра.
– Как у вас дела, ребята? – спросил Хавьер.
– У меня нормально, – ответила Наталия, – мне кажется.
– У меня тоже, – сказал Шон, изучая свой бок.
Затем он попытался встать, но его ноги подкосились, и он упал, сильно ударившись, задев по дороге приборы и провода, в конце концов растянувшись на полу. Оуэн наклонился, чтобы ему помочь.
– Ты в порядке, парень?
– Да, – сказал Шон очень тихо, а его лицо покраснело. – Я в порядке.
– Нужна помощь? – спросил Оуэн.
– Нет, я справлюсь, – ответил Шон.
Он потянулся к своей коляске, уцепился за подножку кончиками пальцев и подтянул ее ближе, чтобы забраться в нее.
– Я забыл, – сказал он с печальной улыбкой.
– Думаю, это было не сложно, – сказал Хавьер. – После «Анимуса»-то.
– Особенно если думаешь о том, кем был твой предок, – добавил Монро.
– Да уж, – кивнул Шон, но его плечи несколько ссутулились. – Вы правы.
– Когда вернется Грейс? – спросил Шон.
Он хотел поговорить с ней. За то время, что они вместе провели в симуляции, он почувствовал, что каким-то образом сблизился с ней, даже несмотря на то, что они едва друг друга знали.
– Она теперь сама по себе, – сказал Монро. – Мы вышли из режима согласованности для конкретно этого воспоминания, поэтому вы все здесь. Но частица Эдема у ее предка, и Грейс движется к концу.
Он развернулся к ним в своем кресле.
– Пока мы ждем, я хочу с вами поговорить.
Оуэн и все остальные заняли места рядом с креслами, кто-то сидел, кто-то стоял.
– Дэвид, не подойдешь сюда? – позвал Монро, и пока Дэвид шел, он убрал волосы за уши, откинулся в кресле и скрестил руки.
– Есть кое-что, о чем я хочу, чтобы вы знали. Я имею в виду, чтобы вы это знали, как знаете о силе притяжения.
– О чем вы?
– Вы. Это. Вы, – сказал Монро. – Это ваш центр. Это истина, с которой вы все равно столкнетесь, истина, которой вам не избежать.
– А кем нам еще быть? – спросил Хавьер.
– Использование «Анимуса» может давать побочные эффекты, – сказал Монро. – Это называют эффектом кровотечения.
– Кровотечения? – спросил Дэвид. – Что значит кровотечения? Как кровь из ушей или типа того?
– Нет, – ответил Монро. – Кровь не в смысле кровь. Передача. Некоторые аспекты «Анимуса» переносятся в реальность. В вас. Ну, они уже в вас, у вас в ДНК. Это больше похоже на то, как «Анимус» переключает ваши ДНК с генотипа на фенотип.
– Что это значит? – спросил Дэвид.
Ему ответил Хавьер.
– Твой генотип – это весь код, который ты несешь, так? Все, даже штуки, которые мы не видим, рецессивные всякие штуки. Твой фенотип – это то, что мы видим. Из-за него у Шона голубые глаза, а Наталия невысокого роста.
– Так и есть, – сказал Монро. – Мы все имеем выключенные гены. «Анимус» может их включить.
– В общем, – Монро сцепил руки за головой, – если ваши предки-ассасины открыли орлиное зрение, вы можете обнаружить его у себя сейчас.
– Что за орлиное зрение? – спросил Дэвид.
– Это как обостренное осознание, – сказал Оуэн и посмотрел на Грейс, которая все еще лежала в шлеме. – У нее оно есть.
– Но есть и другие эффекты кровотечения, – сказал Монро. – Ментальные. Поведенческие эффекты. Вы можете обнаружить у себя новые возможности, которых у вас раньше не было, но они были у ваших предков. У вас могут случаться флешбэки.
– И вы нам только сейчас об этом говорите? – сказал Хавьер, сменив позу.
– А это бы изменило ваше решение? – спросил Монро.
Выбор Оуэна от этого бы не изменился, и, оглядывая комнату, он думал, что остальные бы тоже не отступили и не поступили иначе.
