По сути, он теперь был холостым мужчиной. Разведенный отец, который живет в одной из квартир многоэтажной высотки. Шесть лет брака – коту под хвост. И нужно было платить алименты, выделять полдня на свидание с дочерью и продолжать жить с обостренным ощущением того, что он самый непутевый сукин сын на свете…
Вот почему дом имел для него такое значение.
Это был хороший дом – крепкий, двухэтажный коттедж на полуострове Кейп-Код. Вдали от вашингтонской суеты, в тиши и безопасности. Здесь были хорошие школы. Однажды 1 июля, во время отпуска, Гибсон посадил у дороги азалии. А потом они с Николь сидели на шезлонгах, потягивая пиво и обсуждая планировку сада, пока назойливые насекомые не загнали их внутрь. А через девять месяцев родилась Элли. Это было самое счастливое время в его жизни, и он не сожалел, что купил тот дом. Даже сейчас. Даже если сами мысли о нем, о том, что нужно за него держаться, подтачивали его изнутри. Этот дом олицетворял собой жизнь, которую он задолжал Николь и Элли. И он лучше бы умер, чем увидел, что они потеряют этот дом из-за него.
Когда Гибсон пришел, футбольный матч уже начался
[9]. Мяч подпрыгнул к боковой линии, и толпа девчонок из обеих команд с радостными воплями бросилась за ним. Вон быстро разыскал взглядом Элли. Она находилась на противоположной стороне поля и, склонившись, внимательно разглядывала что-то в траве. Гибсон усмехнулся. Вполне возможно, что его дочь была наименее талантливой футболисткой в мировой истории. Но дело было не только в отсутствии координации или неспособности следить за полетом мяча. Просто она совершенно не обращала внимания и, по сути, игнорировала футбольные правила. Сама идея игры на позиции отдельного игрока ей надоела, и она просто бродила по своему сектору. Без униформы было даже трудно сказать, за какую команду она играет.
Заметив подруг по команде, Элли побежала, раскинув руки и поглядывая на небо. А потом, видно, голова у нее закружилась, и она шлепнулась на траву.
Гибсон не мог сдержать улыбку. Он все время твердил себе, что эта девочка с какой-то другой планеты, но любил ее так, что страдал и сильно переживал всякий раз, когда вечером ему не удавалось уложить ее спать. Конечно, чтобы быть полноценным отцом, мало читать сказки на ночь с экрана компьютера…
Элли, довольная, вскочила на ноги и бросилась через поле, тем самым постоянно напоминая, сколько радости дает человеку обычная, незатейливая жизнь. Стоило ли ему стесняться, признавая, что для него образцом для подражания является именно его шестилетняя дочь?
Мяч отскочил к Элли, и девочка изо всей силы ударила по нему ногой. Тот отлетел на пару десятков метров. Гибсон захлопал так, как будто дочь только что забила победный гол на чемпионате мира. Девочка остановилась, чтобы помахать отцу, а в это время мимо нее с визгом пронеслись другие игроки.
Жена, наблюдавшая за игрой неподалеку от боковой линии, посмотрела на него. Бывшая жена, напомнил он себе. Николь сидела в составе группы родителей, которые сделали себе небольшой «оазис» из складных стульев и кулеров. Гибсон обычно старался держаться от них подальше. Достаточно далеко, чтобы не стеснять Николь, но и не так, чтобы это выглядело, будто он нарочито раздувает проблему. Она подружилась кое с кем из других родителей, и Гибсон был рад уступить ей эту территорию. Она кивнула ему – он ответил – и снова принялась наблюдать за игрой. И больше не поворачивалась в его сторону.
В перерыве между таймами игроки собрались у противоположных ворот, посасывая кусочки апельсина, в то время как тренеры обсуждали стратегии дальнейшей игры. Родители болтали между собой, кое-кто из них отправился на поиски биотуалета. Николь подошла к нему. На ней был один из просторных сарафанов, которые она полюбила еще со школы. В лучах солнца бывшая жена смотрелась великолепно.
– Привет, – сказала она.
– Привет.
На этом любезности были исчерпаны, и оба воспользовались паузой, чтобы «перегруппировать» силы. Говорить с Николь всегда было намного проще, если темой беседы становилась Элли. Друг другу они уже высказали множество всяких гадостей, но если речь заходила о дочери, то оба демонстрировали редкое единодушие.
– Похоже, у Эл есть все шансы стать самым ценным игроком, – сказал Гибсон и улыбнулся.
– Да уж, сами бразильцы уже раздирают меня на части бесконечными звонками.
– Потребуй ей зарплату побольше. Пусть не скупятся.
– Будь уверен, не прогадаем, – усмехнулась она.
– Деньги получила?
– Да, спасибо. А почему тебе платят наличными, Гиб?
– Это был подписной бонус.
– Наличными. – Она искоса посмотрела на него. – С ними все в порядке? Я могу внести эти деньги на депозит?
– Конечно. – Гибсон почувствовал, что начинает нервничать, но Николь, по сути, была права. Кому сейчас платят наличными?
– Что происходит?
– Да ничего. Все хорошо.
– Хорошо? И ты считаешь, что я поверила?
– Но нам же нужны деньги. Поверь, здесь нет никаких подводных камней. Гарантирую.
– Только прошу, ничего не гарантируй, Гиб. Ладно?
Она произнесла это спокойно и без каких-либо угроз, однако слова больно ужалили его, и он отвернулся. Они стояли молча, как будто любые внезапные движения могли интерпретироваться как враждебный акт. Такие моменты были худшими в его жизни. Гибсон стоял рядом с единственным человеком, с которым мог говорить открыто, – и вынужден был опускаться до осторожных, тщательно подобранных фраз или вообще до неловкого и бездушного молчания.
– В понедельник я верну тебе эти деньги.
– Николь!
– Гибсон! – ответила она тоном, не терпящим возражений.
– Речь идет о Сюзанне. И это новая работа. Деньги оттуда. Это ради Сюзанны.
При одном упоминании имени Сюзанны поведение Николь разом переменилось. Привычная маска безразличия исчезла, и впервые за год Гибсон увидел в ее глазах неприкрытое беспокойство. Как будто тучи, застилающие ее лицо, ненадолго рассеялись.
– Сюзанна? – Она пристально посмотрела в его глаза, словно ища там правду. – Ты что же, пытаешься разыскать ее?
Он кивнул.
– Господи Иисусе!
– Я мог бы многое рассказать тебе. Но сейчас я у них на коротком поводке. Только ты не волнуйся. Я уверяю, что деньги абсолютно законные.
– Да ладно, всё в порядке. Мне не нужно ничего знать.
– Спасибо.
– А там всё в порядке, Гиб? Я имею в виду… с Сюзанной?
– Думаю, что так.
– После игры Элли собирается на вечеринку. У ее подруги сегодня день рождения. Родители тоже приглашены. Будут пицца и пунш. Мне кажется, они даже пригласили клоуна. Тебе тоже не мешало бы сходить.
