– Спасибо, – поблагодарила женщина, словно он оказал ей услугу.
– Сейчас я дам вам легкое снотворное.
– Зачем? – В ее голосе снова послышалась тревога.
– Все хорошо. Как я сказал, мне необходимо осмотреть ваш дом, и я бы не хотел вас связывать. Так будет удобнее всего. И полезнее для кровообращения. Вы уснете на несколько часов, а когда проснетесь, я уже исчезну, и все неприятности закончатся.
– Хорошо, – ответила она, изо всех сил стараясь верить ему.
Тинсли расстегнул кожаный кошелек и достал из него шприц и ампулу люминала. Не наркотик, который он обычно использовал в подобных ситуациях, а нечто такое, что любой врач легко мог достать. Во всяком случае, это не вызовет подозрений у полиции. Данный препарат был не успокаивающим, а противоэпилептическим, но давал тот же эффект – по крайней мере, в малых дозах.
– Сколько бокалов вина вы выпили?
– Два…
Фред немного увеличил дозу и положил шприц на ночной столик.
– Вот, пожалуйста, будьте любезны.
– Вы хотите, чтобы я сама сделала себе инъекцию?
– Но ведь вы же врач.
Женщина немного подумала и взяла шприц. Закатав рукав, нашла на сгибе руки вену. Закончив, положила шприц обратно на столик и бросила на Тинсли раздраженный взгляд, будто желая спросить: «Ну, теперь ты счастлив?» Ее страх стремительно улетучился.
– Пожалуйста, будьте аккуратнее с хрустальной посудой внизу. Мой муж купил ее в Ирландии во время нашего медового месяца. Я не перенесу, если она разобьется.
Он заверил ее, что будет предельно осторожен.
Когда хозяйка дома потеряла сознание, Тинсли достал из бумажника второй шприц и сделал ей еще один укол. Учитывая ее возраст и вес, сорока миллиграммов будет достаточно. Затем он сел в кресло у окна и слушал, как замедлялось ее дыхание, пока совсем не прекратилось. Подождав с полчаса, проверил ее пульс. Удовлетворенный, Фред положил пустую ампулу рядом со шприцем и отступил назад, оценивая всю картину в целом. Чего-то все-таки в ней недоставало.
Тинсли спустился вниз, подошел к пианино и стал рассматривать фотографии в рамках, пока не нашел одну, на которой были сфотографированы докторша и ее покойный муж. Они стояли на фоне океана, держась за руки. Эту фотографию Тинсли отнес наверх в спальню и поместил там, где хозяйка дома могла бы ее видеть. Затем он покинул спальню и тихо, словно боясь побеспокоить спящую, закрыл за собой дверь.
В кабинете Тинсли забрал папку, которую ему требовалось разыскать, и запер сейф. Некоторое время он раздумывал, где оставить предсмертную записку, и решил, что кабинет – самое подходящее место. Затем достал конверт и приставил его к толстой кипе бумаг, лежавшей на столе. Рядом поместил ручку, которой была написана записка.
Обычно он старался не писать фальшивых записок, однако его заверили, что в этот раз никто особо не станет с ней разбираться.
Довольный проделанным, Тинсли снова направился в спальню. Там он снял с миссис Фюрст ее туфли и поставил их у кровати так, будто она сама аккуратно сняла их перед тем, как улечься в кровать. Фред не знал, почему почувствовал потребность поступить именно так, но был твердо уверен, что теперь вся мизансцена выстроена идеально. Туфли поставили финальную точку.
Он бесшумно покинул дом. Начинался дождь, и крупные капли тяжело стучали по тротуару. Но это лишь заставило его констатировать, насколько удачно, что улица, где жила доктор Фюрст, в результате оказалась безлюдной. Он снял кожаные перчатки и скрылся в ночной тени.
Глава 20
Рано утром в пятницу Дженн бесцеремонно разбудила Гибсона, включив свет в его комнате и захлопав в ладоши, словно инструктор по физподготовке. А он-то был абсолютно уверен, что запер дверь на ключ.
– Уже пять двадцать восемь, – сообщила она.
Вероятно, это все, что она собиралась сказать, поскольку тут же вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Минуту спустя появился Хендрикс с большой чашкой кофе, которую поставил на свой край стола.
– С добрым утром. Проверяем оборудование, а потом она хочет обсудить план игры.
Еще через двадцать минут номер Гибсона стал похож на небольшой командный центр. Он поднял с кровати матрас и прислонил его к стене, после чего разместил на пружинах кровати множество ноутбуков, мониторов и клавиатур. Черно-серые кабели переплелись в замысловатое кружево, а желтые стикеры украсили мониторы и клавиатуры, помогая ему ориентироваться во всей этой мешанине. Камеры, установленные Хендриксом, каждые три секунды передавали на несколько экранов неподвижные изображения улиц, окружавших библиотеку. На других экранах программа, столь любезно установленная Маргарет Миллер, выводила данные о состоянии компьютеров, подключенных к библиотечной сети вай-фай.
Программа Гибсона была не очень сложной, но она оказалась крайне эффективной и, по сути, сама теперь выполняла бо́льшую часть работы вместо своего разработчика.
С компьютером одновременно соединялись миллионы портов. Все они были завязаны на систему межсетевой защиты и сообщали, кому из пользователей можно доверять, когда он пытается установить соединение. Брандмауэр представлял собой, по сути, большого сильного «вышибалу», который выпроваживает любого, кто не входит в список VIP-персон. Все это работает надежно до тех пор, пока владелец клуба, то есть администратор, не позвонит «вышибале» и в действительности не даст ему VIP-категорию допуска пользователя. Теперь, когда он говорил «вышибале», то есть системе защиты, что следует «открыть дверь» и пустить посетителей «в клуб», никаких вопросов не задавалось. Именно это и происходило, когда бы пользователь ни открыл веб-страницу, чтобы войти в электронную почту или открыть программу. Или подцепиться к сети вай-фай.
Чтобы позволить пользователю подключиться к вай-фаю, брандмауэр должен доверять ему или ей, чтобы открыть соединение. Как только такое доверие устанавливалось, все, что пользователь посылал через этот порт, также заслуживало доверия. В данном случае это происходило потому, что библиотечная сеть имела собственный брандмауэр и большинство пользователей, включая собственные компьютеры, полагались на стандартные настройки. А сетью вай-фай стандартные настройки рассматривались как наиболее заслуживающие доверия. В целом это оказалось плохой идеей. А в данном случае – даже очень плохой, потому что программа, составленная Гибсоном, уже «поселилась» в межсетевой защите библиотеки.
В результате Вон теперь мог бродить по сети, не опасаясь быть замеченным, и собирать информацию с большинства компьютеров, подключенных к вай-фаю библиотеки. В зависимости от индивидуальных настроек систем безопасности компьютера он мог собирать имена, адреса, контакты, номера кредиток и текущие IP-адреса – все в течение нескольких секунд.
Более того, используя доступ к библиотечной сети, Гибсон теперь мог относительно точно определить местоположение пользователя. К сожалению, точность была не очень высокой, но зато он мог определить, сколько пользователей находятся на каждом этаже библиотеки, сколько в парке, к западу от нее, и есть ли кто-то на одной из соседних улиц в пределах досягаемости сети.
