Он усмехнулся про себя, но тут же ему в голову пришла одна мысль. «А знаешь, кто мог себе это представить? Парень, у которого нет Интернета! Спутниковой тарелки во дворе не видно, а значит, нет телевидения и, что значительно важнее, доступа в Интернет».
Можно ли представить себе, что человек, взломавший серверы АКГ, не имел выхода в Интернет? Гибсон снова принялся осматривать дом – на этот раз в поисках хоть чего-нибудь, что можно найти в доме человека, разбирающегося в компьютерах. И не нашел ничего. Ни инструментов. Ни книг. Ни рабочего стола. Ни даже каких-нибудь звуковых колонок. Ничего – только мусор, порножурналы и гимнастические снаряды. Если Кирби Тейт был хакером, тогда он единственный из всех, кого знал Гибсон, кто мог жить без круглосуточного доступа к высокоскоростному Интернету.
Когда проводишь много времени за компьютером, Интернет становится твоим вторым домом. Твоим убежищем. Местом, где можно делиться идеями, кодами, встречаться с людьми, которые разделяют твой интерес к запретным формам программирования. Способен такой человек жить без Интернета? Гибсон мог бы такое допустить. Да, согласился внутренний голос, только возможно ли это? Сейчас Вон был больше, чем когда-либо, уверен в том, что, невзирая на все планы Дженн и Хендрикса, которые они намеревались осуществить в «Графтон сторидж», его бывшие напарники явно взяли не того парня. Что бы ни находилось в ноутбуке Кирби Тейта, оно не могло попасть туда без посторонней помощи.
Только вот кто этот посторонний? Кто ему помогал? Был ли у Тейта сообщник?
Гибсон постарался покинуть дом как можно бесшумнее. По сравнению с темнотой, царившей в доме, на улице, казалось, все было залито светом. Вон никого не заметил, но из предосторожности направился к машине кружным путем. И не включал фары до тех пор, пока не отъехал от дома Тейта на несколько миль…
* * *
Тинсли стоял в полной темноте. Итак, Вон вернулся. Интересная информация. К этому времени предполагалось, что он должен быть уже дома. Но, очевидно, у Вона появились другие идеи. Впрочем, это ничего не меняет. На самом деле так даже проще, и Тинсли не придется ехать в Вашингтон. Как говорится, все яйца сложились в одну корзину.
Он сел на диван, на котором совсем недавно сидел Гибсон Вон. Компьютерщику пришла в голову какая-то мысль, Фред видел это по его лицу. Они находились так близко друг от друга, что Тинсли мог дотронуться до него. Можно только представить себе реакцию Вона, если бы он увидел Тинсли. Но Вон не увидел, и никто никогда не увидит. И это хорошо. Потому что это не то место, где Вон должен умереть. Забавно, но это единственное место, где он мог бы чувствовать себя в полной безопасности.
Тинсли посмотрел на порножурналы, которые перебирал Вон. Жалко, что он не слышал, что именно они ему подсказывали. А почему он вообще вернулся? Тинсли нахмурился. Плохо, что он этого не понимает. Впрочем, не важно. Если Кирби Тейт и есть тот человек, который улизнул от него десять лет назад, это означает, что работа Тинсли уже практически сделана.
Глава 24
Дженн наблюдала за Кирком Тейтом на экранах целой батареи мониторов. В его камере было темно, и Тейт казался призрачно-зеленым. Его кисти были связаны, руки вытянуты вверх, и он висел на них. Дженн смотрела, как он танцует на носках, пытаясь дотянуться до пола и нащупать опору под ногами. Когда это не удалось, его плечи приняли на себя весь груз тела, и он опять попытался дотянуться до пола. Ступнями. Это было утомительно. Но так и было задумано.
Сквозь стены до нее доносилось громыхание басов музыки, бомбардировавшей Тейта. Это была рок-группа, игравшая нечто невообразимое в бешеном темпе. Дженн просто поражало, как некоторые люди готовы добровольно слушать такое. Она лишь знала, что это список произведений, составленный для многочисленных секретных тюрем ЦРУ, разбросанных по всему миру.
Дженн смахнула со лба пот. Даже несмотря на открытые настежь двери, в комнате было невыносимо жарко. Впрочем, Тейту намного хуже: солнце раскаляло помещение, словно печь. Сколько она собирается выносить все это, если Кирби не сломается, как предполагалось? Дженн тут же отогнала от себя подобные мысли. Он сломается. И произойдет это до того, как события примут необратимый оборот…
В свое время, работая на ЦРУ, Дженн присутствовала на более серьезных допросах, таких, которые она боялась даже вспоминать. И совсем не важно, насколько ты, как тебе кажется, способен сохранить самообладание. Каждый такой допрос остается с тобой. Дженн верила, что такие меры необходимы, но это плохо помогало ей уснуть ночью. Объектами допросов зачастую были люди с принципами и верой. Она эти принципы презирала. Они вели к совершению преступлений, за которые не могло быть прощения. Однако, несмотря на принципы, которые она не разделяла, где-то в глубине души Дженн могла испытывать уважение к убеждениям таких людей. Допросы фанатиков требовали времени. Времени, чтобы заставить допрашиваемого начать сомневаться в собственных убеждениях, и наблюдать это было ужасно. Но еще ужаснее было то, что она тоже несла за это ответственность…
С другой стороны, Кирби Тейт верил только в собственные потребности. Никаких принципов, кроме собственных мерзких желаний. Такой человек уже сломлен. Дженн не рассчитывала, что ей придется сидеть здесь слишком долго. Сколько мужества может быть у человека столь слабого, что он охотится на детей?
Она сладко зевнула и потянулась, распрямляя конечности. Да, минувшая ночь выдалась долгой. Дженн с завистью посмотрела на Хендрикса, спавшего на раскладушке в углу комнаты. Ладно, через пару часов она его разбудит, и они снова займутся этим типом.
Тейт был закоренелым преступником. Кроме того, что он похитил Триш Каспер, за ним числилось еще множество правонарушений, и его постоянно арестовывали начиная с пятнадцатилетнего возраста. Дитя системы, он думал, что знает, как она работает, знает ее правила. Дженн не сомневалась, что он будет вести себя нагло и самонадеянно полагать, что быстро выкрутится. Именно поэтому, схватив Тейта в его доме, они с Хендриксом первым делом постарались поскорее отбить у него мысли о том, что он под защитой закона и кто-то приедет его спасать. И что он вообще на территории Соединенных Штатов. Ему пришлось быстро уяснить, что его концепция законности сейчас не действует – здесь нет адвокатов, нет прав задержанного и нет возможности торговаться. Здесь у него есть только право отвечать и терпеть боль. Отвечать и терпеть боль…
Чтобы создать у него иллюзию вывоза за пределы страны, им пришлось доставить его на один заброшенный полевой аэродром, засунуть в самолет и даже пристегнуть к креслу. Конечно, самолет даже не покидал ангара, но в мозгу Тейта должно было возникнуть ощущение, что они пролетели полмира.
Хендрикс оказался на редкость талантливым звукооператором и ухитрился воспроизвести все диалоги в кабине пилотов, предшествующие взлету и посадке. Потом Дженн и Хендрикс инсценировали перевозку задержанного, грубо перетаскивали, орали на него, командуя, как он должен себя вести и что делать. Тейт с капюшоном на голове и кляпом во рту пытался сопротивляться и что-то мычать. Однако Хендрикс пару раз приложил его кулаком по голове и посоветовал быть послушным мальчиком.
