– Кышем. Вы, наверно, ему кричали всё время кыш! Кыш отсюда! – ответил я.
– Да. Я его взял к себе, не подумав о всякой мороке, – согласился Николай Иванович. – Ну, а у вас он натворил дел?
– Кое-что было. Но он же ребёнок, то есть щенок… не без этого, – грустно сказал папа.
48
Мы попрощались и на всякий случай пошли к институту, в котором мог находиться Кыш. Только по дороге Снежка попросила папу позвонить к ней домой и сказать, что она со взрослыми и скоро вернётся.
Здание института было серым, с тремя колоннами. Ни в одном окошке не горел свет.
Мы, прислушиваясь, прошли вдоль чугунной решётки ограды. Мимо нас проезжали троллейбусы и машины, но всё равно мне казалось, что я слышу отдалённый собачий лай.
– Не бойся. Если он там, мы его выручим, а если нет… дело хуже, – сказал папа. – Только возьми себя в руки. Будь мужчиной. Не ныть!
Мы проводили Снежку до дверей её квартиры и позвонили. И вдруг дверь открыла Вета Павловна! Она была в боксёрском полосатом халате и с белыми железками в волосах. Я зажмурил глаза и разожмурил, но это всё-таки была Вета Павловна. Папа был удивлён не меньше, чем я.
– Да говорите же! Нашли? – спросила наша учительница.
– Пока нет. Но найдём, – сказал папа.
Мы ушли. Мне было не до того, чтобы узнавать, почему Снежка скрывает, что наша учительница её мама. А может, соседка? Или тётя? Может, и завуч и директор не знают, что Снежка и Вета Павловна ближайшие родственники? Всё-таки интересно! Очень интересно! Вот найдётся Кыш, и я всё выясню! Вдруг по дороге домой я остановился и сказал:
– Пап! А дядя Саня?
– Что – дядя Саня? – рассеянно спросил папа.
– Так он же следователь! Ты сам говорил!
– Он следователь по особо важным делам, – сказал папа.
– Так что же, значит, у нас не особо важное дело, если пропал Кыш? – спросил я.
– Ну что ты говоришь? Пропал один щенок. Позвоню я дяде Сане, а он скажет: «Катись ты с таким делом в стол находок!»
– А если украдут сразу всех щенков по всей стране? Это будет особо важное дело? – спросил я, не двигаясь с места.
– Будет. Но это никогда не произойдёт.
– Как же так? – не понял я. – Один щенок пропал – не особо важное дело, а тыща – особо важное?
Папа на секунду закрыл глаза. Вид у него был измученный. Поэтому, не дожидаясь ответа, я взял его за руку, и мы пошли дальше.
Я чувствовал, что, пока не найдётся Кыш, моё сердце будет тоскливо сверлить тупая боль. И если у следователя дяди Сани есть дела поважней, чем поиски Кыша, то для меня это особо важное дело…
Мама поняла по нашему невесёлому виду, что мы ничего хорошего не узнали. У неё были заплаканные глаза, и за то, что она так жалела Кыша и, конечно, простила его за поднимание пыли хвостом, я поклялся про себя постараться не расстраивать маму и хорошо учиться…
Мама спросила у папы, поинтересовался ли он, за что бывший хозяин Кыша попал в «Крокодил».
Папа сказал, что Николай Иванович прекрасный стеклодув, клад для лаборатории, завтра придёт поступать к ним на работу, и папа обо всём его расспросит. Судя по всему, он не пьяница и неплохой человек…
49
Такой тяжёлой ночи, как эта, у меня никогда раньше не было. Я вскакивал несколько раз с постели и подбегал к входной двери. Мне казалось, в неё кто-то скребётся.
Папа и мама тоже долго не могли уснуть. Они разговаривали, и мама то и дело повторяла:
– Скорей бы уж утро!
И я шептал: «Скорей бы! Скорей бы! Скорей бы!» Но уснуть боялся, потому что знал, что мне обязательно приснится какой-нибудь страшный сон про Кыша.
И он приснился. Кыш сидел с аквалангом на плечах в аквариуме. Вокруг плавали красивые разноцветные рыбки и приставали к нему. Но деться Кышу было некуда. А главное, я кричу ему:
«Кыш! Я здесь! Прости меня! Сейчас я тебя выручу!»
Только он не слышит из-за толстого слоя зелёной воды. И кислород у него вот-вот должен кончиться в акваланге.
Тогда я надеваю маску и ныряю за Кышем, но ударяюсь о прозрачную, непреодолимую преграду. Я бьюсь об неё лбом, а откуда-то на Кыша надвигается огромная черепаха, медленно перебирая противными лапами…
Тут мне стало так страшно, что я проснулся. Было уже утро. Около меня стояла мама и щупала ладонью мой лоб. Но ни страха, ни жара я не чувствовал и быстро оделся.
– Папу ночью срочно вызвали на какой-то объект, – сказала мама.
– А кто же мне поможет выручать Кыша? – закричал я.
– Мы успеем дойти до института и всё выяснить. Но опоздать мне на работу никак нельзя.
– Никак?
– Сегодня никак. Неужели ты думаешь, я бы не отпросилась?
– А если бы пропал не Кыш, а я? Ты бы отпросилась?
После этих моих слов у мамы стало такое обиженное и беспомощное лицо, что я пожалел, что сказал их.
– Слушай… Случилось горе. И для тебя, и для меня, и для папы. Друзья сочувствуют нам… Но не может же весь мир бросить сейчас все свои заботы и взяться за поиски Кыша! – сказала мама.
– А я бы, если бы у кого-нибудь в Японии, или в Ташкенте, или в Африке, или в Перловке пропал щенок и ко мне пришла бы телеграмма-молния, – я бы сразу бросил все свои заботы, отпросился у завуча и пошёл бы искать этого щенка!
– Лучше давай поспешим! Можешь сегодня не умываться. Позавтракаем на ходу! – сказала мама.
Вдруг кто-то позвонил по телефону. Я замер.
– Да. Доброе утро. Сейчас туда бежим. Спасибо, милая Снежка, мы с Алёшей управимся сами. Спасибо! Он тебе всё расскажет… Передам… – Мама вошла в комнату. – Снежка рвалась идти вместе с нами. Она просила передать, что после уроков весь класс будет искать Кыша и найдёт его.
Мне стало так хорошо, оттого что Снежка – мой друг, настоящий и первый в жизни.
50
Мы с мамой шли по улице, и вдруг навстречу нам попался завуч… Он шёл не спеша, курил, поглядывал на деревья и чему-то улыбался. И хотя вид у него был не такой страшный, как в школе, у меня мурашки пробежали по спине от страха. Завуч тоже заметил нас с мамой и сразу перестал чему-то улыбаться. Мы поздоровались.
– А что это вы удаляетесь в сторону от школы? – спросил завуч, слегка поклонившись моей маме.
Мама быстро всё ему объяснила.
– Надо искать, Сероглазов! Только не вздумай зареветь! Пёс был очень симпатичный, – сказал завуч.
– Как? Разве вы его знали? – удивилась мама, очень пристально посмотрев на меня.
– Да, я имел честь с ним познакомиться, – сказал завуч, но не выдал меня маме.
