– Что это у тебя под сиденьем? – спросил я.
Марат непонимающе пожал плечами:
– Не знаю, командир! Ничего нет!
– Так, нужны понятые! По улице шли немногочисленные прохожие. Мое внимание привлекли мужчина и парень, шедшие вместе.
– Товарищи! – обратился я к ним. – Подождите одну минуточку! Московский уголовный розыск.
Мужчина с парнем остановились. Я показал им свое удостоверение и продолжил:
– Только что мы задержали опасного преступника. Вам необходимо быть понятыми. У вас есть паспорта?
Мужчина заволновался:
– Извините, но я не могу быть понятым, я очень тороплюсь!
– Но это ваша гражданская обязанность!
– Нет, нет! – И мужчина быстро направился в сторону.
Я схватил парня за руку.
– Надеюсь, ты никуда не спешишь?
– Нет, я – пожалуйста! – сказал парень.
Нужно было найти второго понятого. Но, как назло, никого не было. Я заметил одинокую девушку, идущую по противоположной стороне улицы.
– Девушка, одну минуточку! – окликнул я ее.
Она остановилась и настороженно посмотрела на меня.
– Московский уголовный розыск. Вы приглашаетесь в качестве понятой на следственные действия.
– А что я должна делать? – спросила девушка.
– Ничего особенного. У вас паспорт есть?
– Нет, только студенческий билет с собой…
– Ничего, он тоже подойдет. – Я вытащил заранее приготовленный бланк протокола обыска. – Вот, посмотрите, у этого гражданина, находящегося возле машины, под задним сиденьем обнаружен предмет, похожий на пистолет, – стал я говорить стандартные слова. Мы всегда при обнаружении оружия не называем пистолет пистолетом, а говорим: предмет, похожий на пистолет, потому что официальную оценку того, что это такое, может дать только экспертиза. Это было требование Уголовно-процессуального кодекса. Я подробно описал найденный предмет, затем понятые подписались. Но в этот момент Марат стал кричать:
– Граждане понятые! Я прошу вас обратить внимание на то, что мне этот пистолет подсунули менты! Это не мой пистолет, и машина не моя. У меня «Мерседес», а это машина моих охранников! Я к этой машине не имею никакого отношения. Я прошу внести это в протокол.
– Будет тебе протокол, – сказал я, аккуратно убирая заполненный бланк.
– Это беззаконие, провокация! – продолжал кричать Марат.
Тут к нему подошел Серега и сказал:
– Ты чего, на сложности нарываешься? Ты должен понимать, что ты попал, мужик!
Мы отпустили понятых.
– Куда его повезем? На Петровку? – спросил я.
– Нет, тут недалеко отделение милиции, – ответил Серега неожиданно. – Давай его там оформим. Пусть следователь с ним работает.
Я понял ход Сереги. Он просто хотел подстраховаться. Я знал, что у него в ближайшем отделении милиции есть знакомые опера, с которыми он участвовал в нескольких совместных операциях. Поэтому Серега и решил провести этого клиента через отделение, а не через Петровку, чтобы потом не было «косяка» на нас, что это мы подложили ему оружие.
Вскоре мы доставили задержанных в отделение милиции. Серегу там хорошо знали. Он поздоровался со всеми и провел Марата в наручниках на второй этаж, где сидел следователь.
– Вот, получай, клиента тебе доставил! Оформляй его, – сказал Серега. – Вот протокол задержания, вот протокол обнаружения пистолета, а вот и сам ствол, – Серега протянул пистолет следователю, предварительно показав его клиенту.
– Погодите, опера! – заговорил следователь. – Выведите задержанного за дверь, – обратился он к Володьке, который пристегнул Марата к своему запястью вторым наручником.
Тот вышел в коридор, таща за собой Султана.
– Ребята, вы чего? Я сегодня последний день, на сессию ухожу. Идите к начальнику следственного отдела или к начальнику отделения милиции, пусть распишет кому-нибудь другому. Я никак не могу! Вот сижу, дела подчищаю.
– Ладно, – махнул рукой Серега, – ты его только оформи. А потом пусть другие ведут.
– Да не буду я ничего делать! – стал отказываться следователь.
– Что ты выступаешь? – сказал Серега. – Ладно, что с тобой делать, пойду к начальнику!
Серега вышел в коридор. Я вышел за ним. Как только Сергей скрылся, Марат тут же заговорил:
– Ребята, что вы делаете? Давайте договоримся миром! Это ствол не мой, я вам точно говорю!
– А что нам с тобой договариваться? – ответил Володька. – Попался – отвечай, будь мужчиной.
– У вас все равно ничего не получится, – сказал Марат уверенно. – Пальчиков моих на стволе нет, так что вы ничего не докажете. Я выйду уже завтра – у меня хороший адвокат.
Я понял наш прокол. Действительно, отпечатков пальцев на пистолете не было. Нужно было что-то делать.
– Послушай, ты в туалет не хочешь? – спросил я Султанова.
– Нет, не хочу…
– Пойдем, а то тебе долгий разговор предстоит. Пока допрос, пока в камеру повезут… Боюсь, можешь штаны обмочить.
Марат пожал плечами. Володька, видимо, понял мою идею, и мы быстро повели Султана в туалет. Как только мы вошли, я стал у двери и, подперев ее, подал знак Володьке. Он сильно рванул Марата на себя. Тот поскользнулся и упал. Я же навалился на него, и мы вместе с Володькой прижали его к полу. Теперь Марат лежал на животе. Я отстегнул наручник от запястья Володьки и защелкнул его на второй руке Марата.
– Сиди спокойно! – сказал я. – Чего ты выступаешь, хмырь болотный? Про пальчики стал говорить, что пальчиков на стволе нет? Нет – сейчас будут!
– Сволочи, менты поганые! – закричал Марат. – Что вы творите? Это же беззаконие!
Но я не слушал его криков. Володька просунул между рук Марата ствол. Я быстро схватился за кисти Султана и прижал его ладони к рукоятке пистолета. Теперь пальчики Марата четко отпечатались на стволе.
– Сволочи, гады! – кричал Марат. – С вас погоны посрывают! У меня тоже есть связи, я позвоню кое-кому! Кто вас нанял?
Я снова положил пистолет в полиэтиленовый пакет. Володька поднял Марата с пола и отвесил ему пару хороших оплеух.
– Может, тебе еще и сопротивление работникам милиции записать? – ехидно спросил он.
Через несколько минут мы ввели Марата уже в другую комнату, куда нас направил начальник следственного отдела милиции. Там следователь стал писать протокол допроса, в котором в качестве свидетелей фигурировали я, Володька и Сергей. Часа через два мы покинули отделение милиции. Клиента нашего пока оставили. Как нам сказал следователь, в ближайшее время его должны отправить в изолятор временного содержания.
