– Давайте так – если вы что-то узнаете, то сами перезвоните, – предложила Ирина.
– Хорошо.
Я достал записную книжку и, найдя телефон Наиля, набрал номер.
– Алло, это я. Узнал?
– Узнал, – ответил Наиль. – Что случилось?
– У нас проблема. Тот, кто писал бумагу… – стал намеками объяснять я.
– Какую бумагу?
– Ту, которую я передавал у здания Генеральной прокуратуры.
– Все, понял. И что?
– Он пропал. Его из ИТК двое в Москву увезли. Кто, что – не знаю. Случайно не по твоему ведомству?
– Сейчас узнаю. Можешь перезвонить через полчаса?
– Конечно, перезвоню.
Через тридцать минут я снова набрал номер Наиля. На сей раз Наиль говорил очень лаконично:
– Ты сейчас где находишься?
– В офисе, в центре.
– Можешь подъехать к Лефортово? Через сколько будешь?
– Если пробок не будет – минут через тридцать.
– Хорошо. Подъедешь – иди в комнату ожидания, жди меня там. Я к тебе подойду. Договорились?
Через сорок минут я подъехал к следственному изолятору Лефортово, расположенному в живописном месте Москвы. Большой каменный забор, утыканный видеокамерами, говорил о том, что тут находится режимный объект. По верху забора была пропущена колючая проволока. Я подошел к высоким металлическим воротам и увидел слева от них вход в КПП. Я вошел внутрь и уперся в железную дверь с двумя кнопками переговорного устройства и видеокамеры. Слева находилась еще одна дверь, она вела в помещение, называемое комнатой ожидания. Я открыл ее и увидел темную, без окон, комнату площадью около сорока метров, вдоль стен которой тянулись деревянные скамьи. Посредине комнаты стояло два стола, на одном из них – весы. Они служили для взвешивания продуктов, которые передавались арестованным, содержащимся в Лефортове. Справа от стола – небольшое окошко, на нем были прикреплены несколько объявлений о правилах передач в изолятор. В комнате почти никого не было, лишь трое адвокатов, которые сидели рядом друг с другом и о чем-то оживленно переговаривались. Рядом с окошком стояла женщина и переписывала перечень продуктов, разрешенных к передаче арестованным.
Я взглянул на часы. После звонка Наиля прошло больше сорока минут. Я подошел к лавочке, сел. Подняв голову к потолку, я обнаружил, что комната просматривается двумя видеокамерами, расположенными одна напротив другой. «Вот чем изолятор ФСБ отличается от всех других учреждений этого типа», – подумал я.
Достав из бокового кармана газету, я стал просматривать ее. Но не прошло и пяти минут, как ожил громкоговоритель, прикрепленный к правой стене комнаты под потолком. Я услышал фамилию, похожую на мою. Ничего не поняв, я обратился к сидящим рядом адвокатам:
– Извините, вы не расслышали, какую фамилию назвали?
Те пожали плечами.
«Ну вот, – подумал я, – только похвалил технику, а она не очень хорошо работает!»
Я встал, подошел к двери, которая вела в КПП, и нажал на кнопку переговорного устройства.
– Слушаю вас! – раздался мужской голос.
– Добрый день. Тут, кажется, мою фамилию назвали, – сказал я.
– А как ваша фамилия? – спросил дежурный.
Я назвался.
– Да, есть такой. Одну минуточку!
Раздался резкий звук зуммера, дверь открылась. Я вошел внутрь и увидел с правой стороны маленькую комнатку, отгороженную большим стеклом, за которым сидел дежурный офицер КПП. Я протянул ему свое удостоверение. Дежурный взял его, внимательно посмотрел на меня, потом открыл удостоверение, изучил его, положил на стол и стал переписывать мои данные. Закончив, он протянул мне небольшой листок и нажал на какую-то кнопку. Противоположная дверь тут же открылась. Я вошел в нее. Там меня ждал мужчина в штатском.
– Добрый день! – сказал он. – Пойдемте со мной.
Я быстро пошел за мужчиной.
Я знал, что это помещение следственного изолятора Лефортово, так как следственная часть Лефортова находилась с противоположной стороны и вход в нее был с другой улицы.
Мы молча шли по длинному коридору, который состоял из отсеков, закрывающихся металлическими дверями. Перед каждой дверью стояли видеокамеры. Потом мы повернули направо и подошли к открытой двери. Вероятно, это было что-то вроде второго дежурного КПП. Там сидели несколько офицеров, на столах стояли мониторы, на которые транслировалось изображение с видеокамер. Не обращая на меня внимания, офицеры о чем-то переговаривались.
Мы попали еще в один длинный коридор. В нем по одной стене располагались коричневые двери. Это были следственные кабинеты, где следователи или адвокаты встречались со своими клиентами. Мой сопровождающий подошел к одной из дверей, на которой висела табличка с номером 36, и, постучавшись, приоткрыл дверь.
Я вошел и увидел, что посредине кабинета стоит стол, рядом с ним стулья, а на них сидят двое незнакомых мужчин.
– Добрый день, – сказал я, остановившись в замешательстве, так как уже понял, что Наиля среди них нет.
Оба мужчины были в штатском. Им на вид было 30–35 лет. Один был светловолосый, у другого волосы были темными. На одном был костюм, на втором – рубашка, а сверху – кожаный жилет.
– Проходите, – один из мужчин обратился ко мне по имени-отчеству. – Садитесь.
Я молча сел на стул. Внутри начало нарастать беспокойство. «Странно, – думал я, – Наиля нет, клиента тоже нет. Меня вызывают сюда. Может быть, меня вызвали на допрос? Может быть, что-то случилось и теперь я должен давать объяснения, как я оказался в колонии, что я знаю по этому поводу?»
Тут дверь в кабинет открылась, и на пороге появился улыбающийся Наиль.
– Приветствую тебя! – сказал он и протянул мне руку. – Ну, как у тебя дела?
Я молча пожал плечами.
– Как дела? Вот, клиент пропал…
Мужчина в пиджаке вопросительно посмотрел на меня. Наиль понял, что необходимы уточнения.
– Это он про своего клиента, про Ильдара Муратова говорит, волнуется, что с ним, – сказал он.
Мужчина повернулся в мою сторону и проговорил:
– Ильдар Муратов у нас. Сейчас вы с ним побеседуете. У нас будут следственные действия.
– Значит, это вы его доставили из колонии? – спросил я.
– Кстати, откуда у вас такая информация? – тут же поинтересовался второй мужчина.
Я прикусил язык, поняв, что тут нельзя говорить ничего лишнего.
– У нас тоже есть свои, адвокатские секреты, – улыбнулся я.
– Понятно. Кто-то из колонии уже настучать успел? – Мужчина в пиджаке придвинул к себе какую-то папку.
Я внимательно посмотрел на стол. Там лежали две папки. На одной из них было написано: «Уголовное дело по факту незаконной перевозки оружия». На ней стояли две даты – начала и окончания дела. Я понял, что это старое уголовное дело Ильдара Муратова. Рядом лежала еще одна папка и небольшая тетрадь, в которую время от времени мужчина в пиджаке что-то записывал.
