Через несколько минут мы уже были в чистёхонькой одежде, рюкзаки тоже обрели почти первозданный вид. Если бы не потёртости на брезентовых боках и верхнем клапане да потрескавшаяся от времени кожа ремешков, они вполне могли сойти за новые.
– Вот оно, наглядное действие чуждой человеку природы, – кивнул Байкер на чёрную проплешину в траве. – Это Зона, здесь каждый неверный шаг стоит жизни. Пучеглазка вон, глупое создание, сунулась сдуру в гравитационную ловушку – и что из этого вышло? – Он погладил невидимый шар в воздухе и губами сымитировал звук взрыва. – Да что я тебе рассказываю. – Он вяло отмахнулся и наклонился за рюкзаком. – Ты ж не салабон какой-нибудь, а, это, как его, легендарная личность, ёксель-моксель.
Сталкер крякнул, легко закинул объёмистую ношу на спину и посмотрел на меня. Правда, почудилось мне в его взгляде что-то изучающее, настороженное.
Глава 5
Схрон
Байкер потопал впереди, а я пристроился за ним и зашагал, ступая след в след.
Без оружия проводник явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он всё время опасливо озирался по сторонам, словно в любой момент ожидая нападения мутняков, и более-менее успокоился, когда подобрал с земли довольно увесистый сук. Закинув дрын на плечо, сталкер достал из кармана горсть невесть где набранных камешков и бросал их всякий раз, если что-то впереди казалось ему подозрительным.
Двигаясь таким образом, минут через двадцать мы вышли из леса на заросшую жёсткой травой и кустами холмистую равнину. Кустарник издали напоминал мотки колючей проволоки. Да и вблизи выглядел не лучше: узкие листья сильно смахивали на острые шипы, а ветки по цвету и степени изогнутости мало чем отличались от ржавой и спутанной катанки.
– Слышь, Журналист, ты зла на меня не держи, – бросил через плечо Байкер, спускаясь в ложбинку меж двух высоких холмов.
На его запястье вдруг затрещал встроенный в ПДА сканер аномалий, обозначая близость «жаровни». Даже невооружённым глазом было видно место, где примостилась эта аномалия: ржавая мачта электропередач колебалась в потоках горячего воздуха над широким пятном выжженной травы.
– Веришь, нет, на мозги мне что-то подействовало. Не иначе выброс сильный грядёт, перед такими катаклизмами обычно обострения всякие бывают. Да и мутосвиньи себя странно вели. Они так-то на людей не нападают, боятся, а тут – как с ума посходили, – ворчливо продолжил сталкер.
– Да ладно, чего там, – отмахнулся я и тут же поддёрнул натёршую плечо лямку рюкзака. – Со мной тоже не так давно странности приключились.
– Да?! И какие?
– Я парень не меркантильный, на деньгах не зацикленный, а сегодня как будто помешался на бабках: всё только и думал, где и как «капусты» срубить.
Байкер хмыкнул, покачал головой.
– А что ты хочешь? Это Зона! Она и не так на людей действует…
Датчик на его руке громко запищал. Байкер резко остановился, вскинул над головой сжатую в кулак ладонь, медленно попятился, отходя чуть в сторону. Я тоже сделал пару шагов в обратном направлении и вытянул шею, чтобы лучше видеть, что делает проводник. А тот достал камешки из кармана, кинул пару штук перед собой, потом ещё с десяток бросил вправо и влево от тропы, нащупывая дорогу. Большая часть камней, попадая в поле невидимой глазу аномалии, резко меняла направление и улетала в стороны. Оставшиеся чернели крупными бусинами в бурой, шелестящей на ветру траве, указывая безопасный путь. На всякий случай Байкер вытащил из кармана ещё одну горсть камней и медленно пошёл к склону левого холма, время от времени кидая перед собой камушки.
Пищание сканера уменьшалось по мере того, как мы взбирались на холм, зато всё громче трещал счётчик Гейгера. А когда до сваленных в кучу бетонных блоков рядом с застывшим на вершине строительным вагончиком со спущенными колёсами и пятнами рыжей краски на облупленных стенах оставалось около десяти метров, прибор и вовсе заверещал как полоумный.
Байкер упорно карабкался вверх, игнорируя трескотню дозиметра. Позже, когда мы уже спускались с холма, обойдя опасное место стороной, он объяснил: лучше хватануть лишнюю дозу облучения, чем угодить в аномалию.
– Придём на место, водки выпьем – выведем радионуклиды из организма. А вот после «мясорубки» нечего будет уже выводить, да и неоткуда: разбросает, зар-раза, по запчастям, вороны косточки добела обглодают, и никто потом не вспомнит, что были такие бродяги – Байкер да Журналист.
Я шёл за ним, кивал, соглашаясь, и смотрел то на притаившуюся в ложбине аномалию (оказывается, если приглядеться и если свет падал под нужным углом, то над опасным местом можно было увидеть призрачную сферу), то на круживших в небе хрипло каркающих чёрных птиц, оставшихся сегодня без обеда.
После ловушки Байкер больше не проронил ни слова. Видимо, решил полностью сконцентрироваться на дороге, чтобы теперь уж заранее заметить опасность. Ведь нам, если честно, очень повезло: если бы его сканер вдруг вышел из строя – батарейка там села или микросхема сгорела какая-нибудь, – и не шагать бы нам с ним по жухлой траве, что хрустела у нас под ногами. Сталкер внимательно смотрел на ПДА, бросал камушки перед собой, нащупывая путь. Иногда останавливался, вслушиваясь в приносимые ветром звуки. Вместе с напарником к Зоне прислушивался и я, повторяя каждое его движение и впитывая чуждый для меня мир каждой клеточкой тела.
Ближе к вечеру температура заметно понизилась. Из расположенной на востоке низины на холмы надвигался туман. Там молочная пелена уже полностью поглотила разбросанные по равнине корявые кусты и теперь вплотную подбиралась к верхушкам голых ветвей чёрных уродливых деревьев. Казалось, будто это утопающие тянули руки в последних попытках вырваться из плена пучины, которая, не желая отпускать добычу, всё сильнее затягивала их в себя, пока клубящиеся волны не прошли над местом, где когда-то барахтались пленники стихии.
Я зябко поёжился, похлопал себя по плечам, пытаясь не столько согреться, сколько согнать налетевших из тумана комаров. Нудно звеня, мерзкие твари так и норовили вонзить в меня свои тончайшие хоботки и вдоволь напиться свежей кровушки.
– Замёрз? – поинтересовался Байкер, не поворачивая головы.
Я лишь неразборчиво промычал в ответ и звонко прихлопнул нескольких кровопийц.
– Ничего, скоро на месте будем. Видишь вон те хибары? – он показал на соседний холм с горсткой хилых домишек на вершине. – Там заночуем и выброс переждём.
Байкер ускорился, словно почуявшая воду лошадь, – даже камешки бросать перестал. Наверное, знал здесь всё как свои пять пальцев и не боялся угодить в аномалию, а может, просто устал и хотел как можно скорее отдохнуть.
Шагов через сто мы поравнялись с полусгнившим забором первого в заброшенной деревеньке дома. Повсюду виднелись следы давным-давно ушедшей из этих мест цивилизации: косые столбы ЛЭП с лежащими на земле проводами, рыжий от ржавчины «москвич» с открытыми дверцами и капотом, опрокинутый набок грузовик с обугленными досками кузова, продавленной крышей кабины и лохмотьями резины на чёрных от копоти колёсах. В кабине ЗИЛа что-то жидкое зеленовато мерцало и булькало. Иногда из лужи поднимались болотного цвета пузыри, подплывали к двери, будто изъеденной кислотой, и лопались с приглушёнными хлопками, разбрызгивая по кабине похожие на слизь ошмётки.
